Мрачново
Шрифт:
— Так он там всех родственников Даймона передавит, — объяснила вампирэсса. — А кто останется, тех переполошит. Кого-нибудь, возможно, даже съест. Так как в новой жизни по-старому кушать хочется.
Фёдор представил, как его питомец гоняется за чертями, переворачивает котлы со сковородками с криком «фаталити!», и кивнул. Да, этот теперь может. Такого и из ада выгонят.
— Так выходит… — глаза его заблестели. — Он всё ещё там? Бродит призрак гусязавра средь руин, папку ищет, — потянуло Фёдора на философскую лирику. —
— Ты чего это задумал? — Дарья встала перед супругом и так напряглась, что почти утратила прозрачность.
В темноте её вполне можно было за человека принять. Духи в ночи становятся сильнее. И плотнее.
— Мы должны вернуться! — стойко заявил Фёдор Андреевич. — За гусязавром!
— Хочешь в мир духов раньше времени перебраться? — возмутилась Дарья. — Там же эта… это… эти, считая пчёл, — даже учительского словарного запаса не хватило, чтоб как-нибудь назвать ту, что их атаковала. — Да и грибы эти ядовитые ещё. Испортилось коронное местечко Адовых, что ни говори.
— Но, позвольте, испорченные места — это ведь наш профиль, — заговорила Блоди. — Что мы люди какие-то от монстра бегать? Это ведь не наш стиль. Я просто за… Пукса с Топотом перепугалась. Вот.
О том, что директор всё ещё человек, хоть и рогатый, она предпочла не упоминать. И вообще, у него зря, что ли, рога имеются. Так что за человека можно и не считать.
— И вообще, — продолжила вампирэсса, — Ядвига такая злая была, потому что голодная. А теперь уж точно наелась и ушла.
— Чего наелась? — не понял директор.
— Ну, гусязавром, наверное, закусила. Он-то всё-таки стал побольше, чем курица-гриль. Даже такой большой монстрине должно было хватить. А его даже в мангал деревянный положили.
— Наверняка подожгли, — тут же согласился Фёдор и сжал кулак. — Они у меня все теперь за дичь ответят!
— Да! Наваляем им! — поддержала Дарья Сергеевна, не уточняя, правда, кого и чем будет валять. Но с этим лучше на месте разобраться. Кто будет, того и поваляют.
— Мой дом — значит, мой дом! — добавила вампирэсса, подбадривая себя.
Все трое плюс Пукс двинулись в сторону руин дома Адовых.
Фёдор ощущал странную, болезненную тягу к этому месту. И даже крамольная мысль промелькнула, что гусязавр — лишь повод для вторжения в круг силы. На самом деле, он просто должен быть там, чтобы рога работали. Чувствовал, что так правильно. А где правильно — там и хорошо. И не надо тут ничего объяснять.
Майки с Топотом оставили в засаде. На случай быстрой вынужденной эвакуации. Если удастся Оспу разыскать, может, и грызуны подтянутся.
Чем ближе Фёдор подходил
А вот те, кто проходил, пробегал или пролетал рядом, ощущали сил меньше. Врезались в деревья летучие мыши, утратив ориентиры, теряли голос псы за заборами, и вместо привычного лая слышалось сипение.
Повезло людям, которые уже закрылись в своих домах и не подвергались влиянию новых сил Фёдора. Но те по привычке ночью уснули. Без света они слабенькие и подвержены биоритмам. Но даже некоторые из них, ощутив вдруг упадок сил, в полудрёме повылазили из кроватей и побрели к холодильникам. Срочно этот упадок восполнять.
Приблизившись к участку Адовых, бывший директор и вовсе готов был бегать вприпрыжку, петь и танцевать одновременно. И даже музыка, передаваемая рогами прямо в мозг, снова заиграла.
Там зазвучало: «взвейтесь кострами, тёмные ночи! Мы пионеры — дети рабочих!»
Фёдор только рот открыл, бодренько начав трансляцию таинственной радиостанции. Но не успел додумать о её продюсерах, которые транслировали все хиты прошлого без рекламы, как зазвучало уже: «Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой!».
* * *
Заблудиться в лесу оборотню довольно сложно, всё-таки чуйка имеется. Но у Леонида получилось, так как весь мир для него теперь пах одной сплошной валерьянкой. Хотя кустов валерианы вокруг и в помине не было. Но эффект был на лицо. То есть на одну кошачью морду, вдыхавшую ароматы и расплывающуюся в блаженной улыбке
Рысь Маша же просто думала, что они гуляют лесными тропами. Наслаждаются природой, воздухом дышат. Кошки любят гулять. Особенно с романтичными котами.
Сам Леонид даже усталости не ощущал, сила буквально переполняла его. Ему казалось, что он всю землю вдоль экватора может оббежать раза три, как минимум, свернуть парочку гор и, может быть, даже переплыть какое-нибудь не слишком большое море. Просто, как всякий кот, Леонид не слишком любил мочить лапки.
Энергия буквально переполняла его, раздувала мышцы и заставляла вздыбливаться шерсть. Но всю эту энергию, всю невесть откуда взявшуюся силу он хотел тратить лишь ради неё одной. Ради Маши.
Где-то вдали ещё в начале прогулки шумели взбесившиеся овощи, гремели фрутовыстрелы, что-то скворчало, как жареная картошка на сковородке, которая при этом визжала и вырывалась. Мимо пролетали морковки-ракеты, взрывались запоздало остатки кукурузы, с визгом устраивали артобстрелы бешеные огурцы и не менее взбесившиеся помидоры.
Но разве ж влюблённые обращают внимание на такие мелочи? Для таких все эти глупости, вроде войн, останавливаются, когда речь заходит о куда более сильных чувствах.