Мрачново
Шрифт:
— А сколько наших в печах полегло да в мангалах? — поддержала берёза.
— А мне все веточки повыдергали на корзинки, — пожалилась плакучая ива и снова зарыдала.
Бурчали деревья, переговаривались, согласные, а то и дважды согласные. Но шли медленно. Нагнетали даже. Но тут запахом картошечки потянуло сильнее. Ускорили ход. А впереди всех грибы молодые рванули, не выдержав медленного запрягания деревьев.
Грибам то запрягать нечего. И так в юбках и шляпах. Захотел да пошёл. Даже рванул! А для бодрости духа грибного разговоров деревьев наслушались да гневом и негодованием самой Ядвиги преисполнились.
Снова зашагали встрой деревья и кусты, но тут другая напасть приключилась — громыхнул что-то, да жаренными грибами потянуло, затмив запахи картошечки.
— Это уже какая-то грибная картошечка! — почти слёзно обронила Ядвига, взревела туром и вперёд ломанулась. Слюни у неё потекли такие, что хоть захлёбывайся. А в животе так жалобно заурчало, что от Хозяйки Леса даже пчёлы отпрянули. Потому что жевала она уже их без тени сомнения.
«Голод не тётка. И даже не бабка. Голод, вообще, мужик, но злой как собака», — поняла в этот момент Черепушкина.
Деревья ворвались в дрожащий от страха подлесок, когда тот топтал большими ногами-лапами гусязавр. Отравленный грибным ядом, он метался из стороны в сторону, не щадя ни отступающих овощей, ни раненых от взрыва грибов, ни молодые деревья, ни даже слух всех присутствующих.
— Так вот кто грибочки все потоптал?! — рявкнула Ядвига и приказала деревьям схватить агонизирующего монстра.
Под лай Пукса деревья тут же окружили гусязавра, повалили на землю и выстроились в подобие саркофага, только деревянного. Взялись друг за друга лапками-ветками, стиснули просветы меж собой, почти срастаясь, ветви переплетая. Каждое дерево лично собой пожертвовало, пленяя раненого монстра. Выстроили они целое здание для защиты от гусязавра тех, кого массивные лапа растоптать не успели.
Деревянный склеп и упокоил гусязавра. Очень скоро тот затих, и никто не знал, что с ним внутри. Поглядев на растоптанные грибы и признав в бледной женщине со сковородкой существо, от которого пахло картошечкой, Черепушкина только больше той злости преисполнилась. Разбрасывая слюни, она зарычала на весь лес:
— Так это ты…картошечку жарила?
Блоди кивнула. Могла, конечно, и ответить, но что-то подсказывало, что с лесной тётенькой, которая деревьями заведует, не очень-то договоришься. У такой муж наверняка лесник или директор лесозаготовительного комплекса. А Михаэль всё-таки старые деревья из лесу на забор без уплаты пошлин брал. Что какие-то жалкие триста лет зовутся налогами в этом быстро меняющемся мире.
— Ну, тогда готовься… сейчас я сама тебе прожарку устрою! — заявила Ядвига и стала ростом как самое могучее дерево. А в ширину едва ли не больше. Большие красные глаза залила чернота, словно чернилами в них плеснули. Язык чёрный вывалился, весь в пчелиных жалах. Кожа на фиолетовом лице огрубела и растрескалась, став похожей на древесную кору.
От вида этого чудовища все грызуны-ополченцы дёру дали, и даже Оспа на голубе не войны, но мира дёру дал, прекрасно понимая, что пока живо такое существо, у мира нет шансов на существование.
— А ты чего такая злая? — только и спросила Блоди, перед тем, как рвануть из подлеска обратно к палатке. — Голодная, что ли?
Ядвига Черепушкина в ответ такой рёв выдала, что даже свои же деревья отчасти попадали. Иные перекрестились. С третьих
Пукс храбро бросился на источник опасности для своей хозяйки, но Ядвига отбросила демонического пуделя одним пинком.
Вампирэсса, проследив дугу полёта, обратно рванула. Пукс летел по дуге, раскинув лапы в стороны будто крылья. И хоть птицей ему было стать не суждено, полёт его всё же замедлился. Блоди поймала Пукса на приземлении, подхватив подмышку. И здесь же выдернула чердачного с лопатой, сунув под другую подмышку. И рванула дальше, не обращая внимания на груз. Фитнес-браслет мог бы гордиться ею, но тот всё ещё пребывал в обмороке.
Мини-взрывы для такого существа, как Ядвига, были как детские хлопки. Да и отмахивание киркой могло только умилять. Времени обернуться у вампирэссы не было, она лишь слышала, как позади злобно рычит чудище и что-то там крушит.
Блоди прыгнула как никогда высоко, успев про себя подумать, что спорт пригодился и фитнес-браслет бы её похвалил, если б не предпочёл отключиться. Окончание прыжка точно в кузов Майки пришлось. Директор, ещё загодя расслышав рёв, исключительно в режиме самосохранения сел за руль и тут же дал по газам. Благо Майки умел откидывать крышу как кабриолет и рога грозили небу, а не дырявили крышу.
Беглецы рванули вдоль по крайней улице Мрачново ближе к центру, кто в зеркало заднего вида, а кто просто повернув голову или витая в облаках как, Дарья Сергеевна, наблюдая, как большая лохматая и не накрашенная голодная женщина разносит всю их стройку, баню, улики и топчет дом. Деревьям от неё тоже досталось, потому как разрушительной мощи было много, а ломать уже было нечего. Слишком быстро кончились постройки на участке.
Всё, что когда-то семье Адовых принадлежало, превратилось в руины усилием одной голодной эко-активистки. Не доводит до добра фанатизм. А вот до зла — ещё как может довести.
— А что же я скажу мужу, когда семье некуда будет возвращаться? — только и спросила Блоди, которая потеряла в этом безнадёжном бою даже собственный холодильник. И уже вряд ли его найдёт. И даже пчёлы мужа не особо помогли.
Но ответить ей в грохоте разрушений было некому. Да и вопроса никто не расслышал. Вдобавок вдруг сверкнула молния, и полил такой сильный дождь, словно там наверху деревню решили утопить.
Фёдор Андреевич стучал зубами. Сверхчувствительные рога мёрзли и даже в размерах чуть уменьшились, съежились от холода. Дарья Сергеевна причитала. Пукс заскулил, чердачный задрожал. Блоди обняла обоих, прекрасно понимая, что хоть на костре и не сожгли на этот раз, но прожарка удалась на славу.
Мрачново медленно, но верно приближалось к Часу Икс.
Глава 37
Чудесная прогулка
Вампирам противопоказаны чрезмерные нагрузки. Одно небольшое приключение запросто может выбить их из колеи на неделю. А некоторые и вовсе могут впасть в спячку на десяток лет лет.
Вот так, бывает, нагуляешься как следует, проснёшься через век-другой, а на дворе уже другая эпоха. Именно поэтому многие вампиры предпочитают спать в гробах. Чтоб никто не беспокоил лишний раз. Но в гостинице гробов не предоставляли, иначе бы Лотта и Иветта пропустили бы вообще всё.