Мрачные ноты
Шрифт:
Но сложность в том, что если я действительно позвоню копам, меня привлекут по другой статье. Моя ученица не просто навещала иногда мой дом, а проживала вместе со мной. Мне не удастся скрыть этого. Шейн не даст. Если я сдам его, он ответит мне тем же.
У меня два пути. Позвонить в полицию и предстать перед судом по делу о внеуставных отношениях между учителем и ученицей, что разрушит на корню не только мою карьеру, но и запятнает дальнейшую жизнь Айвори. Или же мне нужно найти способ избавиться от тела и забыть об этом происшествии,
Второй вариант вполне осуществим, но только при участии Шеина. Как бы меня не подбивало похоронить его никчемную задницу вместе с Лоренцо, в этой ситуации мы повязаны.
Возвращаюсь к своему мобильнику. Пропущенный вызов и два сообщения от моего частного детектива.
Смит: Гандара на свободе.
Да неужели, мать вашу. Я вновь смотрю на Айвори, которая сжимает в своих объятиях Шуберта, шея которого неестественно болтается, наверняка от того, что сломана. Ярость наполняет меня с новой силой.
Смит: Он был освобожден вчера. Я только получил эту информацию от своего человека. Адвокат убеждал меня, что никаких поблажек невозможно, но все же после апелляции приговор был смягчен. Как только я узнаю о местоположении Гандары, я сообщу вам.
Лоренцо должен был еще, как минимум, год гнить за решеткой. Но есть плюс, теперь мне не придется ломать голову, как защищать Айвори после его освобождения.
Я печатаю ответное смс, давая добро на дальнейшие действия. Не смотря на то, что труп Лоренцо валяется у моих ног, я позволю детективу искать его. В этом есть риски, но мне нужно убедиться, что его поиски не каким образом не приведут ко мне.
Шейн смотрит на телефон в моей руке, затем на дверь, словно прикидывая свои шансы на побег.
— Ты не можешь вот так взять и позвонить копам! Я спас ее от изнасилования! — он снова срывается на крик. — Я убил своего лучшего друга. Все ради нее.
— Заткнись, бл*ть. — Я нажимаю на «отправить» и прожигаю Шеина взглядом. — Ты вломился в мой дом. Ты соучастник убийства. Если ты вздумаешь бежать, я обязательно позвоню копам. Если же ты сделаешь все, как я тебе говорю, то это останется только между нами тремя.
Он сглатывает.
— И что ты хочешь?
— Ответы и полное содействие. — Я указываю на тело, намекая на то, что мне не справиться с тушей этого ублюдка в одиночку. — После того, как мы закончим, ты смоешься обратно в дыру, из которой не показывался последние три месяца, и больше никогда не появишься в жизни Айвори.
— Хорошо, — отвечает он, трусливо стреляя глазами по сторонам, — я сделаю, все как ты скажешь.
Я ни хрена не доверяю словам этого придурка. При идеальном раскладе я бы разделался с Лоренцо так, что ни одна живая душа не узнала бы об этом. Два свидетеля — это серьезные риски. Айвори никогда не предаст меня
Но для начала мне нужно разлучить ее с Шубертом.
— Айвори, — пока я жду, когда она посмотрит на меня, я вспоминаю о причине, по которой так спешил домой, — думаю, тебе нужно в ванную.
— Я... — Прижимая Шуберта к себе, она смотрит вниз, сначала на свои ноги, потом на пол под ними, а затем снова на ноги. — Я просто не... — Ее подбородок дергается. — Прости...
Простить за что? За то, что она не успела добежать до туалета, так как защищалась от насильника?
Я хватаю Айвори за руку и притягиваю ближе к себе.
— Очень надеюсь, что ты обмочила его всего.
Ее рука нервно скользит по кошачьей шерсти.
— Я тоже на это надеюсь.
Я приобнимаю ее за талию, прижимая к себе. Между нами только Шуберт. Свободной рукой провожу по его морде, закрываю ему глаза и позволяю себе пустить слезу, оплакивая его смерть.
Айвори получила его в подарок от отца. Шуберт служил ей утешением в минуты, когда ее одолевал страх, был ее другом, когда она нуждалась в поддержке. Он был всем для нее — последним, кто остался рядом с ней, когда Айвори потеряла всех, кого любила. Но теперь у нее есть я.
Я обнимаю ее и поглаживаю по спине, пока она, всхлипывая, плачет мне в плечо. Дрожь в ее теле причиняет мне боль. Ее отчаяние лишь вскармливает мое собственное.
Шейн наблюдает за нами с расстояния в несколько метров. Его глаза также на мокром месте, и он изо всех сил старается сдерживать всхлипы. Возможно, его одолевает чувство вины, но я не против, если он подавится им.
Неохотно выпускаю Айвори из объятий.
— Вам пришло время попрощаться.
Отпечаток беспросветной скорби на ее лице буквально ставит меня на колени.
Но я все же беру себя в руки и жестом подзываю Шейна к нам.
— Твой брат заберет Шуберта.
Она снова накрепко прижимает кота к своей груди и начинает рыдать.
Я провожу рукой по ее лицу.
— Мне так жаль, Айвори. Я бы так хотел, чтобы все было иначе. — Я целую ее в лоб. — Мы похороним его на заднем дворе, а позже установим ему мемориал, какой ты захочешь.
Слезы, льющиеся из ее глаз, смешиваются с кровью на ее губах, когда она смотрит на тело Шуберта прощальным взглядом.
Я киваю Шейну.
Еще несколько криков протеста и Айвори ослабляет хватку, позволяя Шейну забрать у нее кота.
Я приобнимаю Айвори, отвожу в ванную комнату, где наполняю ей ванну.
— Я скоро вернусь.
Хватаю полотенце с вешалки и выхожу из ванной, закрывая за собой дверь.
— Кто еще знает, что ты здесь? — спрашиваю я у Шейна, встречаясь с ним взглядом.
От моего тона он нервно вздрагивает.
— Никто. Клянусь.
Не в моих интересах верить ему на слово.