Мрачный дебют
Шрифт:
Вообще, это похоже на эффект военной формы Дориана Грея: ущерб наносится по красивой форме Наполеона, а последствия разгребает моя родная «цифра».
– Столкнулись вчера, – кивнула бабушка. – Ничего особенного.
Ничего особенного? Это что у них тут за суперы засели, раз твари, опрокинувшие нас, стоявших на заранее подготовленных позициях, не смогли показать бабушкам и дедушкам ничего особенного?
– Мы полегли полным составом, чтобы удержать эту волну мертвецов, – произнёс я напряжённо.
– И мы благодарны вам за это, Дима, – спокойно ответила
– А как быть с едой? – поинтересовался я.
– Там, думаешь, будет лучше? – усмехнулась Агата Петровна. – Скольких перевезли на остров? Десятки тысяч? Думаешь, запасов еды у готландцев хватит на прокорм всех?
– Военные что-нибудь придумают, – парировал я.
– Вверять свою судьбу в руки людей, не сумевших удержать город? – спросила бабушка.
– Легко судить, когда тебя там не было, – вздохнул я, после чего ожесточился. – А я там был. Удержать город было невозможно. Вы, как ты правильно заметила, живы только потому, что большая часть мертвецов просто не дошла досюда. Мы убили их.
– И погибли почти полностью, – резонно отметила бабушка. – А дальше что? Кто будет защищать гражданских дальше? И что будет, если на острове что-то случится?
– А здесь, ты думаешь, ничего не случится? – спросил я.
– Здесь уже всё случилось, – ответила на это бабушка. – Мы точно выживем и построим своё общество. Без оглядки на военных, на олигархов и прочих буржуев.
Вот этого я и опасался. Огонёк в глазах, когда она говорит о своём обществе. Нет, это не жажда власти, а что-то другое. Идея.
В отличие от подавляющего большинства советских граждан, уверовавших в светлое капиталистическое будущее, моя бабушка продолжала придерживаться марксистской идеологии. Она была слишком стара, чтобы перестраиваться, так бы ей и умереть, оставшись верной своим принципам, но новые реалии дали ей новые возможности.
Сейчас она уже выглядит не так старо, как раньше – сгорбленность под тяжестью прожитых лет куда-то пропала, кожа на лице посвежела, а с рук куда-то исчезли старческие пятна. Судя по всему, она не тратила время напрасно и убивала зомби без устали и с энтузиазмом. Увеличение мощности сверхспособности соседствовало с общим увеличением физических способностей её организма, а также здоровья.
Как я точно знаю от медиков, даже пожилые военные, убившие очень много зомби, лишались различных возрастных болячек и, в целом, чувствовали себя так, словно стремительно скидывают лишние годы. Хочешь быть успешным и сильным – уничтожай ходячих мертвецов. Только так это работает.
Я тоже стал сильнее и быстрее, но у меня и без этого всё было не так уж и плохо, поэтому положительное изменение здоровья не так заметно.
Но главным и наиболее наглядным доказательством служила моя бабушка, которая сейчас выглядит лет на шестьдесят. И не скажешь теперь, что её детство и молодость пришлись на эпоху Сталина…
– Будете
– Ани, открой окно, – попросила бабушка и достала свои сигареты. – Кстати, как так получилось, что ты здесь?
Из окна пахнуло лёгким запахом гари. Это город пылает огнём и утопает в нём до самой макушки. Руку помощи никто, даже если бы захотел, подать не может. Я пытался, но потерпел провал, а кого-то, из поверивших мне, даже в боевой обстановке, похоронят ещё нескоро, если вообще похоронят.
– Я приехала за Димой, – ответила моя фанатка.
– Он этого не заслужил, – вздохнула бабушка, закурив.
– Я так не считаю, – ответила Ани.
Закуриваю.
– Как знаешь, – пожала плечами бабушка. – Хотя то, что Дима защищал город – это достойно уважения. Можно сказать, что почти положил на это жизнь.
– Ага, почти, – согласился я. – А остальные положили.
– Это выбор каждого – ради чего умереть, – вздохнула бабушка. – Если мы выпутаемся из всего этого, надо учредить мемориал павшим защитникам инженерного замка. Они настоящие герои.
Какое-то будущее планирует ещё… Какое будущее теперь?
– Значит, от взглядов своих ты не отказываешься? – спросил я.
– А что такого изменилось, чтобы я отказывалась от своих взглядов? – возразила бабушка. – Сначала я ждала, пока буржуи похоронят себя в Третьей мировой, которая была практически неизбежна, но судьба распорядилась иначе. И кто я такая, чтобы отказываться от такой возможности?
– Метишь на место Ленина? – усмехнулся я грустно.
– Я не верю в то, что удастся объединить Россию, – вздохнула Агата Петровна. – Но город мы освободим. От заразы, от тех, кто хочет возвращения Старого порядка. Вернём всё, очистим сначала Васильевский остров, а потом и весь Ленинград. Там и область…
Теперь я понял, что бабушка не хочет на Готланд не только потому, что ей не нравятся военные. Бегство на Готланд препятствует её амбициозным планам по освобождению города и установлению в нём своей власти.
– Идея-то хорошая, – произнёс я, – но как кормить всю эту прорву людей?
Это опасная иллюзия – считать, что, в свете нынешних обстоятельств удастся быстро найти способ прокорма даже не десятков человек, а десятков тысяч. Живых людей.
– Мы уже захватили склады супермаркетов, – ответила бабушка. – Те, которые не сумели вывезти и бросили военные. Потихоньку доставим их сюда, а потом будем распределять. На крышах будут круглогодичные теплицы, генераторы к ним уже есть, но стоит вопрос топлива. Очень плохо, что военные забрали с собой топливозаправщики, но я уверена, что выстояли не все города. В будущем мы снарядим экспедиции в города на побережья, как только раздобудем катера. Пара-тройка топливозаправщиков удовлетворит наши скромные запросы, а дальше посмотрим. ТЭС скоро исчерпают запасы топлива, но есть АЭС, но на остатки энергетической инфраструктуры надеяться не стоит, поэтому мы позаботимся об энергетической независимости.