Мрачный дебют
Шрифт:
– Теперь можешь нормально говорить? – поинтересовалась бабушка.
– Могу, – ответил я. – Но чувство всемогущества подевалось куда-то…
– Туда ему и дорога – к остальным ложным ощущениям, – махнула рукой бабушка.
– Оно не ложное, – вздохнул я. – Но не суть. Теперь мы счастливы?
– Не знаю, каково нам будет уживаться с мужикастым сексистом в одной квартире, – произнесла бабушка. – Но если твои силы будут достаточны для противостояния мертвецам, то сексизм – это малая цена.
– Всё было настолько плохо? – не совсем понял я. – Мне казалось, что я говорю правильные и разумные вещи…
–
– Нет, я так не считаю, но… – заговорил я.
– Ты вёл себя как какой-то чрезмерно уверенный в себе самец… – перебила меня Ани.
В её голосе было невнятное осуждение и… нечто непонятное. Ей что, понравилось такое обращение?
– Ладно, спектакль окончен тотальным успехом! – хлопнула в ладони бабушка. – Расходимся по своим местам – у нас уйма работы!
– Да, пойду-ка я наконечники вытачивать… – пробормотал Антон Борисович и направился к выходу.
Насколько я знаю, община моей бабушки не стала старательно искать огнестрел, которого в городе хоть и полно, но патронов к нему кот наплакал, а совершила незначительный дауншифтинг, то есть возврат к истокам – в ходу теперь копья, топоры, а у кого-то даже мечи.
Копья они делают из прутьев арматуры, обтачивая их до четырёхгранной формы с игольчатым наконечником. Логика здесь в том, чтобы создать как можно меньшую площадь соприкосновения наконечника с плотью – расширение раны для большего поражающего эффекта не нужно, ведь зомби не чувствуют боли и не истекают кровью. Но кое у кого я видел копья из черенка от лопаты и кухонного ножа. В самом начале, пока я задыхался в пороховом дыму, они извращались и экспериментировали с холодным оружием.
Топоры у них тоже мало напоминают плотницкие. То есть это и есть некогда плотницкие топоры, но их обрезают от лишней массы болгаркой или на станке, оставляя лишь узкое лезвие, превращающее инструмент в специализированное оружие. Когда головка топора малоразмерна и легка, махать таким топором гораздо легче.
Мечи тут тоже есть, но у единиц – во-первых, подходящего материала мало, а во-вторых, никто не умеет делать нормальные мечи. Гораздо перспективнее выглядит поиск чего-нибудь уже существующего, например, наградных сабель и шашек. Маловероятно, конечно, найти такое, но всё же, это лучше, чем пытаться фрезеровать болванки и выпускать жалкие подобия настоящего оружия. А ещё у нас куча музеев. Даже я, мельком оглядевший Эрмитаж, был впечатлён количеством сабель, мечей и доспехов. И это, я считаю, веский повод сходить туда ещё разок, но уже с группой носильщиков.
– Бабуль, нам надо поговорить, – сказал я.
– Идём на улицу, перекурим и переговорим, – предложила Агата Петровна.
– Ани, ты не обижаешься на меня? – повернулся я к своей фанатке.
– Нет, что ты, – заулыбалась она. – Я ведь знаю, что это был совсем не ты.
– Я бы не была в этом настолько уверена, – сказала своё слово бабушка.
Вот всегда она так. Но что поделать? Такой она человек…
– Идём, – позвал я Ани.
Выходим на улицу и наблюдаем, как члены свежеобразованной общины расходятся по своим рабочим местам. Кто-то двор мести, кто-то на склады, кантовать провизию и материальные ресурсы, а кто-то на крышу, охранять.
– Кто же у вас такой
У меня даже руки стали больше – тонкие кисти бабушки выглядели крошечными, если сравнивать. И это только «необычный» потенциал… А что будет при «редком» или «эпическом»?
Невольно веришь в то, что можно будет метать молнии из рук и лазеры из глаз… А из задницы раскаты грома, ха-ха!
– Это у нас Павлик постарался, – ответила Агата Петровна. – Помнишь того милого мальчугана из первого подъезда?
Это для неё он мальчуган, а для меня это сверстник, правда, он умственно отсталый. Приобрёл он эту отсталость в результате травмы головного мозга, полученной на стройке стадиона в четырнадцатом году.
Его мама, Марина Игоревна, регулярно выводила его гулять, мне его было безумно жалко, поэтому, как только у меня стало очень хорошо с деньгами, я начал им помогать, где-то продукты прикуплю и занесу, где-то медицинские расходы покрою…
– Помню, – ответил я.
– Возможно, один из немногих людей, кому ты реально помог, – произнесла бабушка. – Павлик сумел забить напавшего на его мать мертвеца табуреткой, за что был вознаграждён сверхспособностью «Физическое усиление» с «редким» потенциалом. Маришка похвасталась накануне, что Павлик начал лучше разговаривать, но это, я думаю, следствие того, что он не устаёт биться с мертвецами.
– Значит, он просто брал и тягал здоровенные бетонные трубы? – недоверчивым тоном спросил я.
– Тогда ему такое было тяжеловато, но по силам, – предельно серьёзно ответила Агата Петровна. – Сейчас он очень силён и умнеет с каждым днём – хороший мальчик, способный.
Не ожидал вот, что сыном бабушкиной подруги для меня когда-нибудь станет Павлик…
– Ага, – кивнул я. – Итак, перейдём к обсуждению интересующего меня вопроса.
– Давай, – согласилась бабушка.
Ани внимательно слушала и жадным взглядом рассматривала моё тело. Хоть на улице прохладно, но мне, почему-то, было тепло. Видимо, в образе Тесея мне никогда не будет холодно.
– Я посмотрел на ваше оружие – это какой-то несмешной анекдот, – начал я. – Надо обзавестись чем-нибудь приличным и я знаю такое место.
– Эрмитаж, – догадалась бабушка.
– Не слишком ли далеко? – обеспокоенно спросила Ани.
– Другие музеи, где можно достать оружие, увы, ещё дальше вглубь территории зомби, – вздохнул я с сожалением. – Музей военного костюма на 3-й Советской, а больше я музеев, где есть хоть что-то, похожее на оружие, не знаю.
– Нет, только Эрмитаж, – вздохнула Агата Петровна. – Выходить надо сегодня.
– Кстати, вам не попадалось особое оружие? – поинтересовался я. – Ну, такое, выпадающее будто бы из мертвецов?
– Попадалось, но очень редко, – ответила бабушка.
Ани загадочно промолчала.
– И что, стоит ли овчина выделки? – спросил я.
– Определённо, стоит, – кивнула бабушка. – Кое-кто уже обзавёлся хорошими вещами, например, у Василия, который из третьего подъезда, есть стальной шестопёр, который имеет некую предысторию и как бы фокусирующий всю энергию удара в одной точке. Даже одного не слишком сильного удара хватает, чтобы проломить череп мертвеца. Правда, взамен этот шестопёр забирает… волосы.