Муассанитовая вдова
Шрифт:
Я испуганно дернулась и инстинктивно спрятала руки за спину. Видимо, мое движение было слишком резким, потому что Льерт зарычал:
– Не смейте ее трогать!
– Держите его, – мгновенно среагировал Фабрис, не оборачиваясь, и сухо сказал мне: – Госпожа Гю-Эль, пройдемте в комнату. До Цварга две недели полета. Сомневаюсь, что все это время вы хотите быть… в этом.
– Я не хочу никуда лететь… – пробормотала, не в силах поверить, что у них откуда-то есть мой портрет захухри.
– Вас об
«Опасная планета, не имеющая собственных регулярных защитных войск…» – эхом раздалось в голове, и я вдруг вспомнила слова Льерта. Он говорил точно так же! Точь-в-точь! И он знал, что я цваргиня… Мысль поразила как молния. Пальцы предательски задрожали, в груди похолодело, в горле образовался ком. Я перевела взгляд на любимого мужчину, которого удерживали уже трое цваргов.
– Льерт? – голос прозвучал непривычно низко и хрипло.
Задать вопрос целиком я не смогла физически, но он понял и так. Даже с моего места было видно, как резко побледнело его лицо.
– Нет-нет, Селеста! Клянусь, я не говорил им! Селеста!
«Не говорил, но у них есть портрет, и они знают, где я живу…»
Льерт попытался выкрутиться из жесткого захвата, видимо, чтобы подойти ко мне, но удерживающие его эмиссары отреагировали. Один из них ткнул бывшего полуконтрактника в торс, тот взбесился, вырвал руку и ответил ударом кулака в челюсть. Цварг взмахнул руками и хвостом от боли, а двое других навалились еще сильнее.
– Дайте мне поговорить с моей женщиной! – заорал Льерт, тщетно пытаясь выпутаться.
– Уймись, убогий! Это не твоя женщина. Цваргиня никогда не соединит свою жизнь с ничтожеством, – холодно парировал Фабрис.
Что-то разлилось в воздухе, затылок заныл. Тремор рук перекинулся на все тело, меня залихорадило. Готова была поклясться, что эмиссар использовал ментальное воздействие.
– Сам ты ничтожество… – прошипел бывший раб сквозь зубы. – Прекрати, заденешь Селесту. И вообще это запрещено законом.
– Во-первых, я при исполнении и имею право. Во-вторых, за оскорбление эмиссара Службы Безопасности Цварга можно привлечь даже негражданина планеты. В-третьих, кто ты такой, швархи тебя раздери, и почему до сих пор не скулишь от страха?!
– Я – Льерт Кассэль. – Он мотнул головой, будто скидывая невидимую сеть. – Урожденный цварг, единственный сын дома Кассэль, капитан разведывательной яхты «Сверхновая». Я защищал Селесту Гю-Эль, пока она жила на Оентале, и за это время она вошла в мой ближний…
Шум в ушах нарастал, собственный пульс мешал слушать и слышать. Фабрис прекратил воздействие
Урожденный цварг.
Единственный сын дома Кассэль.
В груди образовалась удушливая черная дыра, опасно близко подошедшая к горлу.
– Вы случаем не тот самый Кассэль, который своей прекрасной защитой свел в могилу невесту? О смерти Фьенны Агасси писали во всех новостных листках. Это же какой мразью надо было быть…
Я плохо понимала, что происходит, перед глазами все замельтешило, закружилось, холод в груди полз все дальше, захватывая руки, шею, грудь, спину…
– Неужели не видите?! Ей плохо! – крик Льерта ворвался в сознание. – Помогите ей!
Что-то упало. Мелькнул плащ эмиссара, хвост со смертоносным шипом и мужские сиреневые руки. Такие же, как у Юдеса, который схватил меня за запястье в Центральном Муниципальном Дворце, чтобы точнее распространять бета-колебания. Всем известно, что по воздуху они быстро развеиваются, а при непосредственном соприкосновении с гуманоидом или зрительном контакте…
– Я сейчас вас успокою… Госпожа Гю-Эль, ну что же вы так нервничаете, он больше вас не тронет…
Огромные витые рога приблизились, мужские фиолетовые руки потянулись ко мне.
Я закричала.
Последнее, что помню, – кромешная темнота.
Глава 27. Цварг
Селеста Гю-Эль
«Льерт меня предал… Он не говорил, что чистокровный цварг… Он вызвал эмиссаров… У них был портрет…»
Одни и те же мысли крутились в голове, пока огромный лайнер бороздил космос и на полной скорости мчался на родину. Мне выделили шикарную ультрасовременную каюту, которая по площади оказалась не меньше дома на Оентале, – с просторным кабинетом, огромной спальней, гостиной, а в качестве санузла к каюте прилегали индивидуальная парная и джакузи. На лайнере Службы Безопасности имелся даже технологичный спортивный зал и летний сад с растениями с родины, чтобы экипажу и гостям легче давались длительные космические полеты. На общую территорию я не заходила, а парной воспользовалась, чтобы вернуть себе натуральный цвет кожи. Кого теперь обманывать? Все и так поняли, что я цваргиня.
Робот-официант приносил еду пять раз в день. Она казалась мне безвкусной, хотя внешне выглядела на уровне ресторанных блюд. На меня навалилась странная апатия – хотелось спать и ничего больше. Даже плакать не хотелось. Пыталась – не получилось. Внезапно жизнь перестала иметь смысл, будто кто-то вынул все кости и содержимое и оставил от вдовы Гю-Эль лишь телесную оболочку.
Кто-то неизвестный заботливо собрал мои самые приличные платья в чемодан и положил туда фамильное муассанитовое колье. Я посмотрела на одежду, но всю поездку так и провела в спортивных штанах, в которых вышла из душевой на Оентале. А футболку Льерта переодела. Запах каменной полыни и любой намек на аромат горных трав приносили почти физическую боль.