Муассанитовая вдова
Шрифт:
– Нет, вас приказано по возвращении доставить в Аппарат Управления, – отозвался один из спутников Фабриса.
– Странно, не знала, что при нем есть тюремные камеры.
– Умерьте язвительность, вас ни в чем не обвиняют, – скривив губы, бросил старший эмиссар. – Комиссия должна удостовериться, что на планету возвращена Селеста Гю-Эль, а не ее подделка. Уверяю, это не займет много времени.
– Вы так много раз пытались впарить начальству биоандроидов, что вашу работу теперь перепроверяют?
Послышался отчетливый скрип зубов.
–
– Ах, ну если Юдес настоял, тогда конечно…
– Все понять не могу, откуда в цваргинях столько спеси и высокомерия. Мы в лепешку расшибаемся, чтобы вас защитить…
– А я просила этой защиты?
– Вы просто не знаете, как опасно за границами Цварга.
Старший эмиссар сверкнул глазами, но на этом его эмоции закончились. Своим спутникам Фабрис жестом приказал дожидаться нас в аэролимузине, что не могло не радовать. Он первым выпрыгнул и с напускной галантностью подал мне руку. Я не менее демонстративно ее проигнорировала и выбралась из флаера сама. Серебристая дорожка под подошвами туфель засияла мягким белым светом, стоило ее коснуться: в центре города фонари давно заменили на более технологичное освещение.
– Я вам настолько неприятен, что вам невыносима сама мысль прикоснуться ко мне? – будничным тоном спросил цварг, когда мы направились по воздушной платформе к боковому входу в здание.
Я взглянула на бесстрастное лицо мужчины и мысленно хмыкнула: я бы сама не смогла озвучить такой вопрос.
– Нет, просто не люблю, когда ко мне прикасаются с целью воздействовать.
– Я не хотел воздействовать, всего лишь помочь выйти… – Мужчина осекся и нахмурился. – Если вы говорите о ситуации на Оентале, то, во-первых, я находился при исполнении и имел законные основания на использование бета-колебаний во благо государства. Во-вторых, я всего лишь намеревался вас успокоить. Минимальные волны, которых вы даже не почувствовали бы.
– Да мне плевать на закон. Я почувствовала.
– Нет же!
– А я говорю – да.
Мелькнули раздвижные двери, коридор, еще один… Внезапно Фабрис резко остановился, из-за чего пришлось остановиться и мне – я не знала, куда идти дальше.
– Госпожа Гю-Эль, а вы ощущаете любые ментальные колебания? Даже самые незначительные?
Если бы не увеличенный зрачок, подумала бы, что эмиссар задает вопрос от скуки, настолько хорошо у него получалось строить из себя замороженную рыбу.
– Представьте себе.
Мужчина склонил голову к одному плечу, к другому, внимательно меня рассматривая. Я мысленно скривилась, ощущая себя зверьком в зоопарке. Когда-то давно я чувствовала только сильные и направленные исключительно на меня эманации, но совместная жизнь с Мартином заставила заподозрить, что он злоупотребляет данной от природы сверхспособностью. Постоянные попытки сопротивления,
Эмиссар внезапно кивнул каким-то своим мыслям и тихо произнес:
– Тогда прошу меня извинить, госпожа Гю-Эль. Был неправ. Не представлял, что даже низкочастотные волны на вас повлияют. Видимо, ваш обморок – это моя вина.
«Цварг извиняется? Передо мной?! За бета-колебания?!»
Изумление было столь сильным, что я забыла, что надо что-то ответить. Фабрис понял мое молчание по-своему, развернулся и пошел дальше по коридору. Через десять метров он снова остановился, приложил ладонь к биосканеру на двери и пояснил:
– Личный кабинет господина Юдеса Лацосте. Прошу пройти.
Даже если бы Робер не сказал этих слов, я бы поняла, что это кабинет кого-то из членов Аппарата Управления Планетой: высоченные потолки, мраморный пол, бесконечные окна, по центру дизайнерская инсталляция из белого золота с вкраплениями муассанитовой крошки, мебель из натуральной кожи… Личный «кабинет» больше походил на поле для игр в антигравитационной обуви или на центральный зал завода по производству роботов, чем на стандартное рабочее помещение. Фабрис замер у дверей, а я обогнула инсталляцию, затем обошла диван, с десяток растительных перегородок и наконец у самого дальнего окна увидела Юдеса, разговаривающего по коммуникатору. Цварг расхаживал туда-сюда, включив аудио. В какой-то момент он резко повернулся, и наши взгляды встретились.
– Да-да, все верно… Извините, не могу больше говорить.
Очень медленно, не прерывая зрительного контакта, словно иное поведение могло меня спугнуть, он положил коммуникатор на стол. Неполную минуту в кабинете стояла абсолютная тишина. Я разглядывала мужчину перед собой: все те же мощные витые рога, все тот же деловой костюм и гладко зачесанные назад соболиные волосы. Два долгих года я думала, что, посмотрев в эти глаза, умру от страха. Два года мне снились кошмары. А сейчас сердце не нарушило мерного биения. Пропустить удар оно могло лишь ради одного мужчины, и им был далеко не Лацосте.
– Я же говорил, что найду тебя, Селеста, – первым нарушил хрустальную тишину цварг. – Соскучилась?
Не удержалась от фырканья.
– В твоих мечтах, Юдес.
– А ты не изменилась, – продолжил политик так, будто я с радостью поддержала диалог. – Все такая же элегантная, неприступная и холодная, как муассаниты в наших горах. Даже новый цвет волос тебя ничуть не портит, наоборот, смотрится оригинально. Цваргиня-блондинка, кто бы мог подумать!
Я пожала плечами, прошла до ближайшего кресла и села, закинув ногу на ногу. Если Юдес планирует наслаждаться триумфом, хотя бы посижу с комфортом.