Муха Ukraine (сборник)
Шрифт:
Придирчиво осматриваю себя в зеркало. А ничего еще! Талия узкая. Ножки стройные. Все на месте. Глазки сияют. Теперь придам лицу уверенность, чувство собственного достоинства.
Я ведь не котлеты на плите жарю. Картину Репина продаю. Все должно быть гармонично.
Николай оказался импозантным мужчиной лет сорока, с трехдневной щетиной, умными, проницательными глазами и черными вьющимися локонами почти до плеч.
Он заказал нам кофе, морковный фреш со сливками, фруктовые пирожные и уставился в документы с
– Картина жива? – спросил он.
– Жива.
– Я так понял, вы посредник?
– Э… представитель владельца картины.
– Сколько на сегодняшний день она стоит?
– 120 тысяч долларов. Даром!
– Понимаете, Мария, если бы это было сюжетное произведение, мы бы еще могли говорить о такой сумме.
А здесь портрет. Да, и то портрет такой неприятной женщины! Хищный взор, неприкрытая злость. К тому же, уже не молодой. Ну, сколько ей здесь? 40–45? Старуха!
Слова Коли меня задели. Как все мужчины одинаковы. Подавай им только молодую, даже если речь идет о произведении искусства.
– Вера Ильинична злилась на Октябрьскую революцию, которая заставила ее жить вдали от любимой родины. А Репин был, как известно, мастер психологического портрета.
А если вам нужны молодые красотки, то вон табунами ходят. У нас в Киеве девушки самые красивые – это признанный факт. Любуйтесь сколько хотите.
Коля, кажется, не замечал моего хамства и продолжал.
– Документов на картину у вас нет. Вот это, что вы мне показываете – не документы. Да, еще Коровко! Эту даму в Москве хорошо знают. За деньги она вам и Рембрандта подпишет!
Вы продаете сейчас дрова. А дрова столько не стоят.
Я сегодня уезжаю в Ниццу. В следующий вторник я буду. За 60 тысяч я заберу картинку, и то на свой страх и риск.
Мне еще надо будет заплатить за экспертизу Третьяковской галереи.
А это немалые деньги.
Мы попрощались с Колей. И я пошла к метро.
Выбора нет. Надо Юрке соглашаться на такую цену.
Чего Бога гневить! 60 тысяч с неба падает! Это подарок судьбы! И Юрка будет еще упираться! Глупо!
Когда еще найдется богатый дядя, который пожелает выбросить такие деньжищи!
За дрова! Я начала мыслить категориями Коли. Действительно, он прав! И надо брать эту сумму, пока дают.
Но сколько же Юрка мне даст в этом случае? И даст ли вообще? Он себя уже показал. Надо просить 50 процентов.
Проси невозможное – получишь максимум. Коля наш шанс. И кроме меня ее никто не продаст. Это уже ясно!
Я иду по Крещатику и жмурюсь от солнца. Толпы горожан и гостей столицы нескончаемым потоком несутся по знаменитой улице страны.
Душа поет и ликует. Первый клиент! Получилось! Я была уверена, что Юрка согласится.
Шальные мысли, одна, краше другой, роились у меня в голове.
Мысли на одну тему.
Как выгодно купить строительный
Я ныряю в метро.
На платформе стоит мужик с картиной в руках, обернутой пленкой.
Как охотничья борзая делает стойку на дичь, так и я застываю рядом.
Пройти мимо мужика с картиной выше моих сил.
– Рембрандта несете? – начинаю я завязывать разговор.
– Как вы угадали? Его самого, подыграл мне шустрый мужик, непонятного возраста.
– Музей ограбили?
– Художник талантливый нарисовал – терпеливо ответил мужик.
– Ух, ты! А что за сюжет?
– Ню. Даная!
– Продаете? Почем?
– Миллион!
– А чего так дорого? Ведь, это копия.
– Так моя Даная молоденькая, лет 20-и, с красивой фигурой. Ни жиринки, ни целлюлита!
Заходи ко мне в магазин. Славик меня зовут. И мужик сунул мне визитку.
Я открыла рот, в растерянности, пытаясь сообразить, что бы такое гадкое ответить этому противному представителю мужского населения.
Но тут со свистом подали вагон, и хозяин миллионной Данаи испарился.
Вторника я ждала, как явления Христа народу.
Но пришел один вторник, второй, третий, а Коля не звонил.
Звонила я ему. В Москву.
И каждый раз слышала одни и те же обещания.
– Во вторник я приеду. А ты времени не теряй даром. Ищи раритеты! Первый эшелон! Передвижников! У народа по квартирам еще висят шедевры, о которых они сами и не догадываются.
Я в прошлый раз купил у вас в Киеве, у одного доцента университета, картинку на библейский сюжет. Дома у него всю жизнь пылилась. Купил за копейки. Сделал экспертизу, атрибутировал.
Оказалось, это работа немецкого художника Лукаса Кранаха.
Ты знаешь, за сколько такую на аукционе Кристи можно продать? Денег стоит огромных!
Работай, Мария! Копай! Пусть картинка без подписи, скрученная в рулон, старая, ничего! Я в Третьяковке все сделаю, как надо! Лишь бы картина соответствовала времени и хоть отдаленно сюжету и манере автора! Заработаешь денег. Я во вторник приеду.
– Ты хочешь сказать, что мне надо искать картины, похожие на полотна Рубенса, Рафаэля, Тициана? Веласкеса? А ты докажешь авторство этих художников?
– Ты копай! Твое дело искать картинки. Никто тебе такого не предложит. Только я. У меня в Третьяковке свои люди.
Дурак учится на своих ошибках. Умный на чужих. В теме антикварная живопись я была мало осведомлена.
Достаю визитку мужика с Данаей.
Ага! Славик, специалист по живописи. Звоню.
В магазине Славика продавался антикварный хлам: фарфоровая посуда, серебряные ложки, печатные машинки, подсвечники, статуэтки, книги с пожелтевшими страницами, мебель.
– Меня интересуют старые художники, – уверенно начинаю я, обращаясь к Славику.