Муха Ukraine (сборник)
Шрифт:
Открываю письма.
Одно. Второе. Третье. 180-е. Везде одно и то же!
– Где ты, моя киска, ласковая и пушистая! Я готов прилететь к тебе на крыльях любви.
– Мы совьем с тобой уютное гнездышко, милая! Где ты территориально. Готов выехать сейчас.
– Ты любишь медленно или динамично? Я целую твои пальчики на ножках.
И все в том же духе и тональности.
Я ничего не могу понять. Они все с ума сошли?
Все письма от молодых мужчин. Возраст от 18 и до 30! Мир перевернулся! Неужели я настолько хороша!
Зову Ленку, дочь мою. Ей 20 лет. Может, она разберется лучше меня.
Ленка смотрит на письма, на фотографии парней.
– Ух, ты! Какой красавчик! А этот, симпатяга! Ничего себе!
Маман! Ты сбесилась. Ясен перец, почему такой урожай! Из-за фото. Ты себя преподнесла, как царицу, на фоне этого дворца! Додумалась же!
Вот, мотыльки и налетели, как на мед. Это же все альфонсы! Ничего себе, сколько
– Как альфонсы?
– А ты помести другую фотографию. На фоне панельной хрущевки.
– Альфонсы говоришь! Вот бездельники! Их тут целая армия. Их же можно трудоустроить!
– На завод «Арсенал»?
– По профилю. В стриптизшоу! В ночные клубы! Пусть там деньги зарабатывают.
Я выхожу на воздух. Прогуляться возле нашего 16-тиэтажного дома, что на улице Бориса Гмыри-3.
Борис Гмыря, кстати, известный оперный певец. Он еще играл в сказке «Морозко» старика, которого подмяла под свой каблук стервозная бабенка.
Хожу вокруг дома, дышу усиленно, перевариваю случившееся.
Навстречу мне Рита Леопольдовна. Соседка с шестого подъезда. Улыбается.
Чего ей – то грустить? Муженек ее первый сколотил состояние на похоронном бизнесе. В 90-х годах. И сам ушел в мир иной. Оставил Ритке торговые павильоны по всему городу. Теперь она плюет на кризис и живет со сдачи в аренду недвижимости.
– Как тебе мое лицо? – Рита кокетливо хлопает глазками. – Недавно сделала лазерную пластику. Месяц в синяках была. Из дому не выходила.
– Обалдеть! Девочка! Помолодела вдвое. 25 лет! Ну, самое большее, 26! И хвостик «Леопольдовна» тебе уже как-то не клеится. Не к лицу. – Нагло вру я.
– Пошли ко мне, на чай, – приглашает взбодренная Рита.
И я догадываюсь, что она тоже, как и Клавдия с Осокорков, развернет передо мною свою ярмарку тщеславия.
Трехкомнатная квартира Риты сияет великолепием и красотой.
Мы сидим в уютной кухне, в 14 квадратных метров.
Хозяйка разливает коньяк «Хеннесси». На деревянном блюде бархатные персики, фиолетовые сливы, спелые груши. В плетеной вазочке кешью, кедровый, лесной орехи. В хрустальной тарелке оранжевая семга. И – моя слабость, шоколадные конфеты «Белочка».
Рита уже весела.
– Ну, все есть в жизни! Что хочешь! По пять раз на год летаем. Тунис, Эмираты, Индия…
А личного счастья нет. Этот боров, муж мой новый, все время лежит. – Рита переходит на шепот, показывая глазами в зал, где на софе развалился полуголый мужчина. – С бокса ушел. По возрасту. Теперь страдает. Привык же кулаками махать!
И супружеский долг не желает выполнять. А мужика так хочется! – И Рита опустошает очередную хрустальную рюмку.
Я, молча, жую конфеты. Шоколадная «Белочка» мягко тает у меня во рту. Язык нащупывает кусочки орешков. Я блаженствую.
– А ты чем сейчас занимаешься? – спрашивает меня Рита, скорее из учтивости.
– Стриптизом занимаюсь. У меня шоу, – сморозила я, подогретая парами благородного «Хеннесси».
А, может, это была моя защитная реакция. От кричащего социального неравновесия между нами.
Рита закашлялась, подавившись соком от персика.
– Кха. Кха!.. Чем ты занимаешься?
– Мальчиков красивых продаю, – начала фантазировать я. – В ночных клубах. От клиенток отбоя нет! Хочу уже расширяться.
– Да…? А как это выглядит?
– Обычно. Пять молодых красавцев на сцене. Полумрак. Клубы тумана. Музыка. Они стоят спиной к зрителям. В длинных черных плащах с капюшонами. И по одному начинают свой эротический танец. Раздеваются. Мускулистые. Загорелые. Сексуальные.
Рита вытаращила на меня глаза.
– А клиентки, ты сказала, …могут с ними…
– Могут. За отдельную плату.
– Машка! Это же классный бизнес! Не хуже, чем похоронный! Как у моего первого муженька! Всегда есть спрос. Ты знаешь, это так надо! У меня много знакомых баб, которым это нужно. Их мужиков ничего кроме пива и телика уже не интересует.
Найди мне мальчика. Я хочу. Заплачу сколько надо.
– Договорились. Тебе беленького или темненького? – Вхожу я в роль прожженной бандерши.
– Любого-о-о! Лишь бы он был побойчее!
Мы обменялись телефонами. И договорились, что в ближайшие выходные я приглашу Риту на свое стриптизшоу.
Это ж надо было так наклюкаться коньяка!
Наутро о разговоре том я забыла. Мало ли чего спьяну не скажешь. Рита тоже не звонила.
Иду я по Крещатику. Ба! Знакомые люди! Кирилл Иванович. Администратор фольклорного ансамбля «Гоп со смыком». Мы раньше пересекались с ним на концертах. В мэрии. И, хоть и были конкурентами, приятельских отношений не потеряли.
Мы обнялись, как старые друзья.
– Машка! Шикарно смотришься!
– Как дела? – первой успеваю я задать скабрезный вопрос.
– Никак. Кризис. Мертвый сезон. Клиент в глубокой спячке. Корпоративы в прошлом.
– А ты чем деньги зарабатываешь? – спохватывается Кирилл.
– Мальчиков продаю. Стриптиз-шоу
Название – «Принц на белом коне». Программа на 30 минут! – почему-то опять уверенно ляпаю я. Наверное, уже вжилась в образ!
– Ты серьезно? Что, свое «Будьмо!» распродаешь?
– Нет. Зачем? У меня новое шоу. Мальчики все хороши, молоды, сценичны, эротичны. Глаз не оторвать! Дух захватывает! – самозабвенно рекламирую я несуществующий проект.
Кирилл Иванович заволновался. На лбу даже испарина появилась. А в глубине глаз мелькнула зеленая жаба.
– Так… хочешь, я тебе дам своих парней. За 50 процентов!
– Ой! Зачем они мне! У меня своих красавцев валом. И все рвутся в бой. В этом бизнесе главное, не мальчики. Ну, ты же знаешь! А клиентки с деньгами.
– А что за клиентки?
– Дамы после 30-ти. Богатые. Интересные.
– Я готов.
– К чему?
– Приехать к даме по вызову.
– ?… И что вы будете делать у этой дамы?
– Массаж. Я же еще и профессиональный массажист. Есть даже удостоверение об окончании курсов.
И Кирилл Иванович достает из портфеля фотографии, где он в синей униформе, с засученными рукавами. За столиком лежит клиентка, стыдливо прикрытая простынкой. Дама лет 50-и. Кирилл Иванович строен, подтянут, мускулистые руки. Правда, рожа в морщинах, выдающих мужчину в самом закате сил.
– А сколько вы берете? За массаж, – любопытничаю я.
– Ну, 100 гривен. А, если дама согласится на дальнейшее, 500. Если же муж ее хочет посмотреть, то еще 200.
– ?…
– Я это серьезно. Я очень бойкий!
– Я поняла. Ну, все. Пока.
Я быстро распрощалась, чтобы не продолжать скользкую тему.
И тут на мобильный приходит СМС.
Читаю:
«как поживают твои мальчики? Рита».
Значит, Рита не шутила? И «Хеннесси» здесь, не причем.
Ну, что ж! Назвался груздем, полезай в кузов!
Секс-бизнес приобретал вполне реальные очертания. У меня был надежный клиент. В лице Риты.
И исполнитель Кирилл Иванович. То, что он был не мальчик, это уже вопрос второй.
Первый – это невыполненный мной заказ. Какой я администратор стриптиз-шоу после этого?
– Дорогая! – Звоню я Рите. – Есть клиент. Для тебя. Мужчина в расцвете сил. Массаж, строен, мускулы.
Про рожу в морщинах я не сказала.
– А сколько ему лет? – прошептала заговорщически Рита.
– Ну, не 25.Это точно! 25 уже ему исполнилось – 25 лет назад.
– Да… – загадочно пропела Рита. И мне показалось, что она сейчас бросит трубку, меня обругает.
– Я готова. Сегодня в 8 вечера. Встречаемся у меня. Муж уехал на рыбалку.
Сколько он хочет?
– 500 гривен, – выпалила я, совсем забыв о своем интересе.
– Это дешево? Или дорого?
– Это ты поймешь. После. – Заинтриговала я.
– А как его зовут?
– Кирилл.
– Ух, ты! Как романтично!
Когда я привела Кирилла к Рите, нас всех побил ее муж – боксер. Он вовремя вернулся с рыбалки.
Теперь я, Рита, и Кирилл Иванович в синяках. Рите не привыкать после пластики лазерной.
Она дома. У нее есть деньги. И муж боксер.
А мы с Кириллом Ивановичем вынуждены рыскать, как волки. Волка, ведь, ноги кормят.
Замазали синяки тональным кремом. Нацепили очки и вперед, за приключениями.Катюжанские видения
В воскресенье я была в Катюжанке, в 50 километрах от Киева. В той самой, чудесной церкви, где священник Александр избавляет страждущих от алкоголя, никотина, игровой зависимости и от многих других напастей. В том числе и от рака.
Чего меня туда понесло? За компанию. С двумя подружками. Ириной и Лесей.
Ирка раньше возила к отцу Александру своего сына Серегу. Он сильно пил. Батюшка наложил запрет на питие. Серега моментально стал трезвенником. К нему вернулась жена.
Как тут не поверить в Катюжанское чудо? Теперь Ирка сама туда катается. За здоровьем.
Леся тоже проторила дорогу в Катюжанку. Ездит она к батюшке, как на работу. За деньгами.
Говорит, помогает. Еще бы! Ганс, ее мюнхенский муж, недавно купил ей вторую квартиру в Киеве.
Первую, однушку на Позняках, он купил ей год назад. Но Леся убеждена, что квартиру ей Бог дал, а не Ганс.
Отправился с нами и мой друг Кошарик. Он большой любитель выпить. И бросить бы хотел. Но сам не может. А в чудо, как и я, не верит. Потому поехал с нами исключительно проветриться.
Было семь утра, когда мы, оккупировав Иркину хонду, рванули в Катюжанку.
В восемь тридцать мы уже стоим в церкви Архангела Михаила и самозабвенно молимся. На головах, как и положено, хустки. Оголенные плечи прикрыты шарфами.
Кошарик остался во дворе. И вижу, оглядывается в поисках генделика или киоска.
Отец Александр, в церковном облачении, бубнит святое писание. Обходит нас с кадилом. Народ крестится и прикладывается к ручке.
Двое его помощников, мужчин, со специфической внешностью, очень знакомой с 90-х годов, выносят свечи на высоких подставках. Лица у помощников, честно сказать, почти уголовные.