Мумия по соседству
Шрифт:
Щелчок открытого замка вернул меня к реальности.
– Заходи, – сказал отец.
Мамы не было дома. Я почему-то испытал облегчение от этого факта, хотя обычно всегда огорчался её отсутствию.
Дом стал каким-то чужим и холодным. В тот момент он показался мне максимально заброшенным и пустым, словно безжизненным. Серые обои отсвечивали какой-то непонятной болезненной желтизной из-за лучей вечернего солнца. Крохотный слой пыли, который иногда обнаруживался в нашей квартире и был типичным для нас, сейчас он выглядел так, будто лежит тут
– Ты уснул что ли?
Папа, наверное, не видел того, что видел я, и продвинул меня, застывшего в дверном проёме.
Реальность снова вернулась ко мне. Я быстрым движением стянул с себя сандалии и побежал в уборную, ощущая болезненные уколы переполненного мочевого пузыря.
После облегчения, я заметно повеселел. На время мрачные мысли отступили, и я вернулся в привычное для себя состояние. Не знаю сколько времени я провел в туалете, но отец уже начать жарить яичницу. С кухни приятно пахло едой.
Когда мы оставались с ним вдвоем, то почти всегда питались одними лишь яйцами. Изредка он мог сварить пельмени. Пару раз бывало даже, что он забывал меня покормить и уезжал по своим делам. Маме я старался об этом не рассказывать, чтобы лишний раз её не беспокоить, а сам переходил на бутербродную диету.
– Игорь, ты чё там так долго делал? – с искренним удивлением спросил папа.
– В туалете был, – я бессмысленно пожал плечами.
– Это я понял. Ты терпел с самого парка? – снова спросил папа, ставя сковороду на середину обеденного стола.
– Ну, почти, – криво улыбнулся я. – Вкусно пахнет!
– Тогда давай скорее есть, пока не остыло!
Что-то в нем изменилось. Он стал каким-то… нормальным. Я схватил вилку и принялся уплетать еду. Папа не отставал от меня, изредка бросая осторожные взгляды в мою сторону. Мы молча кушали.
Когда последний кусочек отправился в мой рот, а сковорода в раковину, в замочную скважину ворвался ключ и стал нетерпеливо скрестись. Звук открываемой двери заставил нас с папой переглянуться. Он быстро бросился к чайнику. Через мгновение вода в нем уже нагревалась, а квартира наполнилась совсем другим видом тепла – это мама вернулась с работы.
– Тук-тук, есть кто-нибудь дома? – спросил нежный женский голос.
Я слез со стула, побежал к ней и обнял что было сил. Мама улыбнулась одной из своих согревающих улыбок.
– Уже вернулись? Ну как? Как погуляли? – говорила мать, но я совершенно не слышал её и не хотел ей отвечать. Так и стоял, уткнувшись лицом в её мягкий живот.
– Да, уже дома. Отлично погуляли! Погода была хорошая, – ответил, выглянувший из-за кухонного гарнитура папа, по-хозяйски вытирая руки полотенцем. Он вальяжно подошел к нам и чмокнул маму в щёчку. Она налилась румянцем.
– Игорь, дай я хоть разуюсь, – мама мягко отцепила меня от себя и стянула балетки. – А чем это так вкусно пахнет?
– Мы тебя не дождались и на скорую руку пожарили яичницу.
– Какие вы у меня молодцы! Такие самостоятельные! – мама потрепала мои волосы.
Папа
– Так, тогда давайте чайку попьём, а потом я что-нибудь на ужин приготовлю.
Она достала из шкафчика кружки и начала хозяйничать на кухне. Папа молча сел на стул, а я продолжил неподвижно стоять посередине комнаты. Тут мама осеклась, посмотрела на меня, но не успела ничего сказать из-за того, что её опередил папа:
– Сделай нам чай. Мама с работы уставшая пришла, – грозный голос отца дал мне ментальную оплеуху и привёл меня в чувство.
Я взял чайник и разлил кипяток по кружкам. Пар медленно поднимался вверх и создавал уютную атмосферу, особенно на фоне почти сумрачного пейзажа за окном. Мама вернулась с чистыми руками и устало плюхнулась на стул. Я занял оставшийся свободный.
– Сегодня получилось пораньше уйти с работы. Сильно соскучилась по своим мужчинкам! – мама бросила взгляд на папу исподлобья. Было в этом взгляде что-то демоническое и завораживающее одновременно.
– Мы тоже по тебе сильно скучали, – произнес папа – Ну ничего, скоро все вместе выберемся в город.
– Серёж… – мама хихикнула. – Почему ты всегда говоришь, что мы поедем в «город»? Мы же и так в городе!
– Да какой это город! – папа отхлебнул из кружки и продолжил. – На окраине живем же. Считай не в городе. Город – это центр.
Мама откусила вафлю и запила её чаем, затем взглянула на меня и сказала:
– А ты, Игорёша, тоже так думаешь?
– Нет, мы в городе живем.
Мама снова потрепала меня по голове, ероша мои волосы.
– Городской ты мой!
– А у тебя как день прошел? Как дела на работе? – поинтересовался папа.
– Ой, не люблю я эти новые бабские коллективы. Уже, вроде, и перезнакомились все, и всё такое. Но все равно пока окончательно ещё не принюхались друг к другу. Помнишь, я рассказывала про Ксению Михайловну? Да не хмурься ты. Ну, которую должны были по старой дружбе вместо меня поставить на должность?
– Ну, – протянул отец.
– Вот с ней в основном все проблемы. Тяжело ей ещё мириться с тем, что меня взяли. Вся какая-то недовольная, скользкая, – мама поочередно потрогала большим пальцем остальные на обоих руках и при этом состроила карикатурную мордочку, выражающую отвращение. – Как что-нибудь спрошу у неё, так она вечно не знает. Хотя сколько проработала в больнице! Ну, как можно не знать, на пример, где лежит какая-нибудь вещь? Или как раньше заполняли журнал какой-нибудь?
Я не выражал даже малейшего интереса к рассказу. Хотя внутренне слушал очень внимательно, жадно цепляясь за каждую деталь. Во взрослых разговорах всегда было что-то важное и серьезное. Совершенно другие проблемы и темы, нежели у нас с моими друзьями. Это был абсолютно другой мир, в который мне постоянно хотелось залезть. Однако не всегда мне давали присутствовать при таких разговорах.