Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.
Шрифт:
Кучи в подъезде лежат и воняют! Все нюхают – никто не убирает.
Ночь.
Моя мама убрала наш подъезд, громко сказав на весь двор, что кот не виноват, что вырос трусом в семье милиционера, а милиционер виноват, что жена у него – лентяйка.
П.
11.04.
В доме нет ни капли воды. Водовоз не приехал – воды набрать неоткуда. Качалка, что была в соседнем дворе, сломана.
Ездили вчера на Северный базар. После того как Джамалай “провинился”,
Сегодня видели Зайчика. Она гуляла со своими детишками. Поговорили с пожилой Людой, соседкой по бывшему дому. У Люды, бабушки Айши, сломана рука. Говорит – упала.
P. S. Милиционер извинился перед мамой за вторую жену. Та ходит злая и заплаканная. Соседи передали милиционеру слова моей мамы о лени.
P. P. S. Мне прислали письмо из фонда А. Сахарова! Следует прийти к некой госпоже Байсари.
14.04.
Привет!
Мы пошли к женщине, что прислала письмо. Оказалось, Байсари основала фонд на средства из США, а также ей помогают российские правозащитники. Я поняла, что правозащитники – это люди, которые должны кого-то защищать, и решила подробнее в этом вопросе разобраться.
Ее фонд выпускает журнал. В нем публикуются такие местные знаменитости, как Лиана и Инал. Байсари подарила мне книгу “Чечня. Право на культуру”. В книге есть изумительные рисунки Аси Умаровой. Удивительно, но я лично знакома с этой девушкой; в рисунках Аси есть философия и мудрость.
Байсари рассказывала, как путешествовала в Америку. Ее родная дочь живет в Европе. Насчет моих военных дневников Байсари сразу заявила, чтобы я отдала ей подлинники. В субботу она летит в Москву, в музей Сахарова. Ну уж нет! Перепишу, в чем суть, и дам пару страниц.
Мы купили печенья. Угостили детей Зайчика. Ее брата убили. Тело хоронить родным не отдали. Сестра не видела его много лет, с юности. Я слышала от людей, что ее брат был невероятным храбрецом. Теперь я могу написать его имя – Гелаев Руслан.
Забегала в родную редакцию – зарплаты нет!
Самолеты последние два дня бомбят близлежащие села. Окружающие рассказывают, что вчера они сбросили бомбу в Ножай-Юртовском районе. Погибли мирные люди.
16.04.
Была в правительстве. Беседовала с советником президента. Буду писать статью.
Гапур из газеты “Известия” отдал гонорар.
Муса из министерства доволен: стихи, что я ему “отредактировала”, он издал в местных газетах как свои. Мне пришлось их полностью пересочинить, так как была задана только тема.
В Школе корреспондентов экзамены, зачеты, курсовые! Я готовилась. Но сегодня мне сообщили:
– Все твои документы потерялись!
– Как?!
– Ты сама в этом виновата!
Едва я спросила, в чем моя вина, мне прокричали, чтобы я убиралась. Но я ответила:
– Никуда я не уберусь.
17.04.
Голова болит. Температурю.
Вчера я и мама, поскольку нам серьезно намекнули, что пора бы выехать из чужой квартиры, пошли к чиновнику из правительства. По закону людей, чье жилье превратилось в руины, размещают в ПВРах (пунктах временного размещения). Там ад кромешный: развито воровство, нет удобств, но хоть какая-то крыша над головой. Обычно ПВРы находятся в зданиях старых разбитых школ или общежитий.
Мы тоже пошли просить комнатку в ПВРе. Дорога выдалась трудная: много километров пешком, по ухабам. На транспорт средств нет. Адрес высокопоставленного чиновника из правительства нам тайно дал Азиз, друг моего покойного деда. Улица, куда в результате длительного путешествия мы попали, сплошь состояла из частного сектора. Ее домики, маленькие и разрушенные, смотрели на нас провалами окон из-за сгоревших и частично рухнувших заборов. Однако дом чиновника мы с мамой узнали сразу. Это был дворец в несколько этажей с фонтаном во дворе!
Мы стояли и смотрели во все глаза, не понимая, в Грозном ли мы?! В городе, где руины – общие жилища и нет в кране питьевой воды много лет, или мы смотрим на гравюру голландского художника, внезапно проявившуюся в виде реальности? Но это была реальность! Мы аккуратно заглянули в щель высоченного забора: помимо фонтана во дворе дома-дворца стояли клетки, как для зверей в зоопарке. Странная мысль посетила одновременно меня и маму: в таких клетках бандиты держат заложников или рабов. Хотя, вероятнее всего, у государственного чиновника все же планировался дома зоопарк!
Волнуясь, уйдем ли оттуда живыми, мы робко постучали в ворота. Самого хозяина не оказалось. Вышел его сынишка лет двадцати и, узнав о цели нашего визита, не пустил за порог. Показав на угол особняка, он грустно сообщил, что их семья пострадала в войну и нет средств заделать край крыши на втором этаже, а также окончательно разобраться с ландшафтным дизайном.
– С комнаткой в ПВРе помочь не можем. Сами ищите, как жить и где! Мы вот тоже несчастные. Пострадали от войны, – сказал сынишка. – И папу моего не беспокойте. Он и так для Чечни старается! Трудится!
Вторая жена милиционера заявила, что собирается пристрелить дворового пса Батона, увидев, что мы его кормим. Как назло, Анкел Бенс уехал по делам. Кто заступится за Батона?
П.
24.04.
С 26 апреля в Школе корреспондентов экзамены поставили ежедневно. Это нормально?
Заболела старенькая соседка Васильевна – я делаю ей уколы. Другие соседи относятся к ней с ненавистью и мне высказываются за “помощь русской, которой все равно нужно сдохнуть”. Васильевна завещала свою квартиру чеченской семье, чтобы ее не убили другие. Но эти люди даже не покупают хлеба и не приносят инвалиду лекарства. Все ей приходится делать самой, но зато таким поступком она сохранила жизнь.