Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.
Шрифт:
Ночь.
Завтра, 5 октября – инаугурация президента А. Алханова. Повсюду БТРы и танки, на улицах перестрелки.
Верхние соседи, от которых у нас накидным проводом подсоединено электричество, рвутся в гости. Всех интересует старинный шкаф моей прабабки – ореховый, украшенный виноградными гроздьями. Соседи-чеченцы им любуются, просят продать. Многие хотели его забрать. Угрожали, просили. Мы отказываемся. Также новые соседи по подъезду интересуются, кто мой
П.
05.10.
Я дома. Верхние соседи отключили нам электричество! Их поругали другие жильцы, сказав, что, если у нас будет гореть хоть одна лампочка, у остальных может упасть напряжение.
Хожу к Хазман – она делает мне уколы. Сердце болит.
Вчера журналистка Айзан завела необычный разговор о том, что мы, получив компенсацию за жилье, могли бы отдать ее правозащитной организации, а за это нас попробовали бы вывезти за границу – нелегально, с проводниками! Но это опасно. Можно погибнуть от пуль пограничной службы. Да и с чего бы “Мемориалу” заниматься такими делами?
Зура написала благодарное письмо Царице за мою статью в “Молодости” про Национальную библиотеку.
Байсари стала смотреть волком. Мне так и не удалось выяснить, где бабушка Лиля.
07.10.
10.00. Пишу во дворе института.
Вчера, когда я пришла в поликлинику, старый хрыч (пожилой врач-чеченец) стал ко мне приставать! Лез обниматься и целоваться. Пришлось его оттолкнуть. Меня прямо трясло от омерзения, но я, по кавказским законам, не имею права побить старика. А как хотелось!
Сердце как болело, так и болит.
Приду в понедельник выписываться с больничного только вместе с мамой. Он совсем обнаглел.
Я вчера забегала на ТВ. Выяснилось, что Пух оказался таким же поганцем, как и все. Изаура и Алина сообщили мне, что я не прошла по конкурсу! По какому конкурсу?! Его еще не устраивали! За разъяснениями я отправилась лично к директору.
10.10. Сейчас началась сильная перестрелка. Какой-то дурак стреляет прямо по двору института из автомата. Студенты бегут в ужасе. Я прячусь за дерево.
Итак, продолжаю, пока жива. Пух сказал, что ему на ТВ выделили три творческих места и я туда не попадаю. Потому что у меня нет законченного высшего образования (!). Я возразила:
– Это – чушь! Мне только исполнилось 19 лет. Какое законченное высшее образование? Я перешла на третий курс института! Закончила с отличием Школу корреспондентов! Этого мало?
Пух не нашелся, что бы возразить. Тогда я спросила:
– Когда я получу зарплату? Я ходила на работу ежедневно, тратила деньги на дорогу почти два месяца.
Пух на это заявил:
– Я ничего не обещал! Никакой зарплаты
Лгун. Он ни с кем не заключил официальный договор (только обещал), но клялся перед Азизом, что взял меня на работу и будет платить восемь тысяч рублей в месяц! Подлец!
Я занимала деньги у соседки Хазман, у Кайлы, у журналистки Айзан, чтобы доехать до работы. Я верила, что он честный человек! Он так хвалился знакомством с президентом России В. Путиным! Рассказывал, что в банке имеет много миллионов долларов. А сам хотел “выдурить” с меня пятьсот рублей – себе на посуду. Деньги официально собирала Алина, его подружка.
Я, кстати, успела позвонить главному министру. Но он сказал, что примет меня лишь с Визирем. А телефон Визиря отключен.
10.25. Стрельба прекратилась. Пойду осторожно по улице, вдоль частных домов.
Справку, за которой я приезжала в вуз, не отдали – ректор не поставил печать.
14.20. Я в квартире Кайлы и Алхазура. Они в больнице: брат Алхазура в реанимации. Кайле плохо после выкидыша, но она на ногах. Она обещала занять немного денег, чтобы мы смогли заплатить за съемную квартиру.
Жена Приживальца в больнице – у нее внематочная беременность. Бедняга.
Мама на прогулке с Азаматом. Я, воспользовавшись ситуацией, искупалась и постирала вещи. Здесь тепло. Есть газовая плита! У нас дома страшный холод. Нет ни газа, ни печки, ни воды, ни электричества!
Теперь я “сушусь” на кухне, у открытой створки духовки. Заодно пишу тебя, Дневник. Ты часть меня, но ты не есть я. Я отдала тебе часть своей души. Не писать – не могу. Ты мой наркотик. Мое призвание и моя страсть.
П.
08.10.
Под окнами безумная стрельба! Напилась водки местная милиция и снова притащила пулемет. Бегают и стреляют прямо возле нашего дома.
Кайле кто-то колдовал. Подбросил бумажку со злым заговором. Я сказала ей, что заговор нужно сжечь, а над ней прочитала молитву.
Мы отдали деньги за квартиру хозяевам! Эх, раздать бы еще все долги. Моя газета насолила директору школы. И теперь у Царицы новые разборки.
10.10.
Ангел смерти посещал наш дом. Умерло два котенка. Кошка их не кормила. У нее нет молока. Остался в живых один, самый большой котенок. Кормлю его из пипетки картофельным бульоном.
Больничный закрыла, зайдя к бессовестному хрычу в белом халате с мамой. Мама села на стул и не выходила из кабинета, пока он не оформил бумажки.
Мою зарплату в “Молодости” за август так и не отдали.
У Кайлы был пир! Нас с мамой угостили. На восемь человек купили одну курицу и все съели по кусочку. Домой, правда, мы еле вернулись, были проблемы с транспортом из-за стрельбы.