Муравьи революции
Шрифт:
Разговоры о Витте на этот раз были более сдержанны, чем во время приезда Вильгельма. Слух о назначении Витте председателем правительства вызвал среди свитских пренебрежительное отношение «С жидами нюхается». Эта фраза и определяла отношение придворных клик к новому временщику.
Договор, заключённый Витте с Японией и представленный Николаю, был им одобрен, а Витте был пожалован графский титул.
Подготовка к восстанию
К концу сентября «Полярная Звезда» опять вернулась в Кронштадт и вновь приклепалась на «бочку». Срок моего судового
В Кронштадте шла усиленная подготовка к восстанию: на собрании представителей экипажей делался доклад о проекте разработанных требований, которые перед восстанием должны были быть предъявлены через морское начальство царю. После довольно беспорядочного обсуждения требования были окончательно разработаны и приняты и сводились к следующему:
1. Сокращение срока морской службы до трёх лет и сухопутной до двух лет.
2. Увеличение жалованья до 6 руб. нижним чинам.
3. Выдавать хорошую обмундировку и хорошую пищу, а то приходится одеваться чуть не круглый год за свои деньги. Кормят же они человек по десяти из одного бака, больных и здоровых вместе. Некоторые по этой причине не могут есть и изнуряются. Поэтому каждый должен иметь свой прибор.
4. Матросы должны по своему усмотрению располагать свободным временем. Теперь же как крепостные: о всём просить разрешения приходится.
5. Беспрепятственная доставка вина, так как матросы не дети, опекаемые родителями.
6. Военные должны иметь доступ всюду, на все частные собрания, теперь же они в этом стеснены. Например, в одном сквере есть надпись: «Вход собакам запрещён» и тут же внизу: «Матросам и солдатам вход воспрещается». А между тем они — «защитники отечества», исполняют трудную службу и в то же время наряду с собаками поставлены.
И целый ряд пунктов других бытовых вопросов.
О политических требованиях говорили много, но решили их сейчас не включать, а переговорить сначала с военной организацией в Петербурге. Политические требования были включены уже накануне восстания. После окончания вопроса с требованиями приступили к подсчёту, какие экипажи и сухопутные части примут участие в восстании. Выяснилось, что можно надеяться, если не полностью, то на большие части всех экипажей за исключением экипажа «Королевы Эллинов».
На заданный мне вопрос, присоединится ли «Полярная Звезда» к восстанию, я ответил, что можно быть уверенным, что «Полярная Звезда» примкнёт. Моё заявление вызвало среди матросов значительное оживление, все учитывали, что присоединение «Полярной Звезды» к восстанию будет иметь большое моральное значение для участников восстания всего флота. Присутствующие на собрании крепостные артиллеристы заявили, что большая часть артиллеристов настроена революционно и тоже, пожалуй, не отстанет от других.
Таким образом, намечалось, что на большинство кронштадтского гарнизона можно положиться. Разошлись с хорошими настроениями. Срок восстания определили первым подходящим случаем.
Я сделал подробный доклад нашему кружку о положении дел в Кронштадте и подробно изложил разработанные в Кронштадте требования. Также заявит кружку, что я сделал заявление кронштадтцам, что «Полярная»
Требования и моё заявление были кружком одобрены. Решено было повести усиленную работу на восстание.
Из Петербурга привезли много хороших вестей: бастуют много заводов; бастуют железные дороги в Польше и на юге России. Говорят, что скоро будет резолюция. Эти известия нас ещё более подбодрили, и мы энергично начали развёртывать свою работу среди команды: мобилизовали сколоченный за последнее время актив на индивидуальную обработку. Матросня, наэлектризованная за последние дни горячими слухами в Кронштадте и в Питере, стала очень падкой до бунтарских разговоров. Наша работа постепенно вылилась в ночные «лежачие» митинги (лёжа на койках). Все требования, с которыми мы знакомили матросов, встречали общее одобрение: требования о сокращении срока службы, об улучшении пищи и одежды и бытовые были близки и понятны матросам.
— Вот насчёт офицеров и «шкур» надо, чтобы повежливее с нашим братом, — раздавались голоса матросов.
— Да, да, надо записать: кота офицерне погонять надо, а «шкурам» сала за шкуру и по шапке. Довольно, чтобы на матросском пайке отъедаться: записывай, чтобы «шкур» со службы долой…
Бытовые вопросы всегда вызывали среди матросов оживление, а руки на офицеров и «шкур» всегда чесались сильнее.
В Петербурге
В первой половине октября мы снялись с «бочки» и отправились на зимовку в Неву. Пришвартовавшись у пристани Нового Адмиралтейства, яхта стала прибираться к зимней стоянке.
Первые же сведения, которые мы получили по прибытии в Петербург, были: всероссийская всеобщая стачка железных дорог, почты и телеграфа, всех фабрик и заводов. На заводах происходили выборы в Совет рабочих депутатов.
От военной организации ЦК большевистской партии я получил директиву: подготовить в гвардейском экипаже и на «Полярной Звезде» команды на случай выступления, а также восстановить все старые связи в гвардейских полках и матросских экипажах Петербурга.
Положение в столице достигало большого напряжения: заводы и порт жутко молчали, молчали и окраины столицы. Грозно гудели проспекты: Забалканский, Невский, Каменноостровский, Литейный и др. Потоки людей и красных знамён шумно лились в Забалканский. В Технологическом заседал Совет рабочих депутатов. Матросы на яхте волновались, целыми ночами шло стихийное митингование.
— Все бастуют… рабочие депутатов выбрали… когда же мы? Что рабочие за нас сделают, что ли? Почему кронштадтцы молчат?
Матросня напирала и требовала ответа. А мы, руководители, метались, как угорелые, и сами толком не понимали; почему мы молчим, почему молчит Кронштадт. Матросня целыми днями толкалась по улицам с демонстрантами, слушала ораторов, возвращалась на яхту усталая и возбуждённая.
17 октября по Питеру эхом раскатились первые залпы: это полковники Мин и Риман штурмовали Технологический институт и демонстрацию на Гороховой улице. Однако залпы скоро затихли, и Технологический после суточного перерыва загудел ещё сильнее. Войска ушли. Полиция провалилась сквозь землю. Улица столицы была во власти людских потоков.