Мургаш
Шрифт:
— Приготовить вещи!
— Куда вы нас погоните? — спросил Марко Проданов.
— На следствие в Софию.
Бай Марко все стало ясно.
— Прощайте, товарищи! Мы идем на смерть!
Полицейский размахнулся и ударил Марко:
— А ну замолчи! Что людей пугаешь! Вас поведут на следствие…
Арестованных погрузили в закрытую машину. Руки им заковали в кандалы, ноги связали веревками, чтобы никто не смог убежать, выпрыгнуть из грузовика, попытаться спастись. Рядом с ними сидели полицейские с автоматами.
Грузовик
— Вылезай!
— Что, здесь будете вести следствие?
Слова бай Марко потонули в криках и ругательствах полицейских…
— Товарищи, настал наш последний час! Умрем, как умирают коммунисты!
Марко Проданов мог не произносить этих слов. На земле Черного Памятника стояли семнадцать коммунистов, которые никогда не умрут, наперекор фашистским пулям. Но слова Марко словно спаяли всех, и все семнадцать запели:
Вышли мы все из народа, Дети семьи трудовой…Недаром поэт писал:
Когда умирают травы — они увядают! Когда умирают кони — они тяжело дышат! Когда умирают люди — они поют!..Песня разнеслась по всему Арабаконашскому проходу, заглушая яростный крик полицейского офицера, споря с автоматными выстрелами.
Это были последние мгновения жизни семнадцати коммунистов… Умирая, коммунисты поют!
В конце декабря я отправил подробное письменное донесение в штаб зоны.
В нем содержались основные факты. После второй чавдарской конференции отряд провел семнадцать боевых операций.
В схватках и во время приведения в исполнение смертных приговоров, вынесенных нашим революционным трибуналом, были ликвидированы более тридцати отъявленных фашистов, полицейских и агентов.
Наши связи с населением еще больше укрепились. В схватках с врагом мы потеряли всего четырех партизан. (Тогда мы еще не знали о расстреле семнадцати товарищей в Арабаконашском проходе.)
Тяжелый урон понесли партийная и ремсистская организации Етропольского района, тем не менее коммунистическое движение росло и ширилось.
Наступал новый, 1944 год…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Встреча была назначена на кладбище Осоиц, обнесенном высокой оградой с большими воротами.
Было холодно, и я подняла воротник пальто. Вдруг из темноты появился полицейский с винтовкой в руках.
Встреча была совсем неожиданной. Полицейский проворно упал на землю, и мы услышали, как он щелкнул затвором. Залегли на дороге и мы с бай Стефаном.
«Мы обнаружены», — мелькнула
Мучительно долго тянулось время. Я почувствовала, как на мое плечо легла рука бай Стефана. Это был верный ятак и курьер отряда, не раз рисковавший жизнью. Он сильно и в то же время ласково обнял меня. Что это было? Прощание? Или он хотел подбодрить меня в последние минуты?
Полицейский зашевелился. Нас разделяло всего несколько шагов. Моя рука сильно сжимала пистолет.
Полицейский приподнялся на колени.
— Кто там?
Приподнялись и мы. Я вытащила пистолет и широко раскрытыми глазами смотрела в темноту. Это был не Добри и не Васко, но голос его показался мне знакомым.
— Ты кто? — спросил бай Стефан, шагнув ему навстречу.
Полицейский на миг поколебался.
— Огнян…
— Джотето, что ли?
— Он самый.
Мои руки стали тяжелыми, словно налились свинцом. И в то же время сердце переполнилось радостью: «Свой! Свой! Свой!»
…Мы подошли к воротам кладбища. Они были заперты, и я подумала, как нам их открыть, но в это время бай Стефан сделал знак рукой: «Иди за мной!» Мы сделали еще несколько шагов. Здесь ограда кончалась. Камни были разобраны, и через них можно было легко пролезть. Я подняла голову, чтобы отыскать место поудобнее, и замерла: на нас смотрели дула нескольких винтовок. Одно из них медленно надвигалось на меня и ткнулось в грудь.
Я даже не успела испугаться. Все это происходило словно во сне. Вдруг голос, полный власти и напряжения, разорвал тишину:
— Убрать винтовки!
Я сразу его узнала, хотя он и изменился.
— Добри!
В одно мгновение он перескочил через ограду.
— Ты зачем пришла? Ты в своем уме?
Добри тяжело дышал, размахивая кулаком перед моими глазами. Лицо его было искажено яростью. Боже мой, неужели он меня ударит?
— Ты… ты… что, со вчерашнего дня в подполье? Первый раз идешь на явку?
— Я…
— Ты! Зачем ты пришла? Как вы додумались прийти втроем, когда мы ждали одного?
Только сейчас я поняла, да нет, не просто поняла, а всем своим существом ощутила, что совершила непростительную глупость, которая могла стоить всем очень дорого. Я покраснела, и второй раз за этот вечер мои руки и ноги налились свинцом.
— Добри…
Я схватила его за руки, прижалась к плечу. А он отпрянул, продолжая возмущаться:
— Как можно?!
А все получилось так. Часом раньше сюда пришел Гере и сообщил, что бай Стефан принесет продукты. Десять партизан стояли в молчаливом ожидании. Но вот неожиданно для них со стороны шоссе появились сразу трое: мужчина, женщина и полицейский. Остановившись на минуту у ворот, они крадучись двинулись дальше. Полицейский сжимал в руках винтовку.
Добри подал знак, и десять винтовок уставились на троих неизвестных. Что за люди? Откуда? Чьи? Что за женщина с ними?