Mushoku Tensei: Крестьянин с копьем

Петров Виталий Владимирович

— Слушай, — вдруг сказала Элинализ, садясь на кровати и глядя на меня.

Она подтянула колени к груди, обхватив их руками, и её рубаха слегка задралась, обнажив тонкую полоску кожи на талии.

— Мы ведь теперь в Арсе. Город большой, таверны полны, задания в Гильдии на любой вкус. Не хочешь сходить, посмотреть, что там предлагают? Или… — она чуть улыбнулась, и я сразу понял, к чему она клонит. Её голос стал мягче, взгляд — опаснее, как у кошки, которая заметила мышь.

— Элинализ, — я постарался звучать спокойно, хотя её тон уже начал действовать мне на нервы. — Если мне захочется развлечься, я найду таверну. Или просто посплю ещё день. Очень интересное занятие. Кровать, в отличие от тебя, не пытается меня уломать.

Я отдаюсь ей по искренней любви, а не по принуждению.

Она фыркнула, откинулась на подушку и махнула рукой, будто отгоняя мои слова.

— Это несправедливо! — сказала она с притворным возмущением, надув губы. — Я тут, вся такая уставшая, проклятая, несчастная эльфийка, а ты мне даже шанса не даёшь! В прошлом ты был добрее, знаешь ли. Иногда даже проявлял сострадание к бедной девушке с её… маленькой проблемкой.

— Если я этого не помню, значит, этого не было, — отрезал я, хотя её намёки будили во мне странную смесь стыда и раздражения. — И не надо мне тут про «бедную девушку». Ты S-ранг. Ты вообще-то бродячего дракона одним взглядом уложишь, а мне тут сказки про слабость рассказываешь?

— Ну, Эрик. Я ведь не говорю про высокие чувства, про ответственность и прочее. Просто способ провести досуг, который позитивно повлияет физически после такой длительной поездки.

Вдох.

Выдох.

Я повернулся на бок и положил левую руку под голову. За окном прогрохотала повозка, кто-то выкрикнул ругательство, и колокол храма Милиса пробил полдень.

— А вот, кстати, почему ты не говоришь про высокие чувства, про ответственность и прочее? — парировал я с лёгким вызовом, решив перейти от обороны к атаке. — Я, может, и хочу всего этого, а меня тут демонесса с длинными ушами совращает.

Она ухмыльнулась, приняв мою игру. Элинализ повернулась на бок, подражая моей позе, и её волосы скользнули по подушке, будто шёлк.

— Оу… Знаешь, я ведь даже не думала об этом в таком ключе. Молодым парням вся эта романтика и ответственность не нужна. Простой перепихон на раз, без обязательств. Поверь, я знаю, о чём говорю. И исключений очень… очень мало. Ты таким исключением не был, и можешь относиться к этому факту как хочешь.

— Прошло полтора года, многое изменилось, и я теперь совсем другой… мигурд, — хмыкнул я, глядя на её насмешливую улыбку.

— Быстро, однако.

— Да. Благодаря тебе я наглядно увидел, что из себя представляют «взрослые дела», и хочу к этому относиться серьёзнее. В отличие от некоторых.

— Эти «некоторые» с нами в одной комнате? — она приподняла бровь, но её голос стал чуть тише, словно она почувствовала, что я веду разговор в неудобное для неё русло.

— Ага. Нет, я серьёзно. Твоё проклятие побуждает тебя к сексу как к способу разрядки. Хорошо. Желание накапливается от одного до десяти дней. Ты не похотливый демон, которому нужны жертвы ежедневно. В чём тогда проблема подойти к этому ответственно? Найти того самого, кто будет решать твою проблему с проклятием на постоянно основе? Какого-нибудь молоденького эльфа, который только и мечтает о ежедневном сексе?

По мере того, как я говорил, ухмылка на её лице тускнела, хотя и не исчезла полностью. Её глаза, обычно искрящиеся насмешкой, стали серьёзнее, и я понял, что задел больную тему. Элинализ отвернулась, глядя в потолок, и её пальцы начали нервно теребить край рубахи.

— Причина, по которой я дорожу связями с тобой и другими Клыками, — начала она тихо. — В том, что с вами можно говорить на такие темы. Не буду же я обсуждать своё проклятие с каким-нибудь случайным спутником, верно? Эх… Ты всё верно сказал, но не учитываешь срок моей жизни и то, что на ней уже происходило. То, о чём ты сейчас говорил — любовь, ответственность, «тот самый» — у меня это было. И не раз. Но каждый раз… — она замолчала, подбирая слова. — Даже не знаю, как сказать, чтобы слишком слезливо не прозвучало… Каждый раз

что-то ломалось. Моменты, которые опускали меня в грязь, втаптывали, отнимали всё, что у меня было. Любовь, доверие, надежды. И в какой-то момент спустя года я просто сломалась. Смирилась. Решила, что лучше отдаваться удовольствию, необременённому ничем, чем снова проходить через боль. Я знаю, что гублю себя, своё будущее, возможное счастье, но… — она слабо улыбнулась, но в этой улыбке не было радости. — Остановиться уже не могу. Я вошла в ритм этой жизни. Даже с Полом… — она хмыкнула, словно вспомнила что-то горькое. — Я познакомилась с ним через постель. И, как говорил Талханд в Ратакии, у меня были некие надежды, что такой бабник, как Пол, сможет стать… ну, не идеальным мужем, но кем-то, кто поймёт меня. У нас было много общего, особенно в постели. Но не срослось. Пол боролся с самим собой, как ты сейчас. Условно для разового секса я годилась, а для чего-то серьёзного — нет. Обидно, между прочим. Мужик с сотней женщин на счету — крутой самец, а женщина — потаскуха. Несправедливо, но таковы правила.

Я молчал, глядя на неё. Впервые за долгое время Элинализ выглядела не как S-ранговая эльфийка, а как обычная женщина, уставшая от своего бремени. Её слова повисли в воздухе, тяжёлые, как свинец.

— А пытаясь меня уломать, какие цели преследуешь? — спросил я спокойно, стараясь не давить. — Я не выгляжу как мужчина мечты, а скорее как подросток.

Она слабо улыбнулась, возвращаясь к своей привычной маске.

— Внешность не так важна. У меня, знаешь ли, тоже грудь не пятого размера… А цель… По большому счёту, мне просто нравится тебя смущать. Твоя реакция — чистый, непорочный парень, который боится прикоснуться к «грязному созданию», как я, — она хихикнула и облизнула губы. — Это… очаровательно. Пока ехали сюда, заняться было нечем, вот и развлекала себя. Ну и, конечно, я надеюсь на повторение тех двух раз, что у нас с тобой были. Ты можешь воротить нос и корчить рожу, но это было. Смирись и покайся Милису.

— Пф, — я закатил глаза, но её слова всё равно задели. — Если я не помню, значит, это не считается. И вообще, хватит мне мозги пудрить. Иди в таверну, найди какого-нибудь бородатого воина, он тебе с радостью поможет.

— Ой, да брось, — она махнула рукой, но её глаза снова загорелись игривым огнём. — Бородатые воины — это скучно. Пахнут пивом, хвастаются шрамами, а в постели — как бревно. А ты… — она сделала театральную паузу. — Ты, Эрик, другое дело. Ты хоть и не помнишь, но я-то всё помню. И опыт был… необычный.

Она специально сделала паузу, оставляя недосказанность. Я знал, что она ждёт, чтобы я клюнул, и, чёрт возьми, любопытство взяло верх.

— И в чём же… необычность?

Элинализ ухмыльнулась, её глаза снова загорелись игривым огнём.

— В разнице ожиданий и реальности. Сначала видишь перед собой невинное дитя, которое так и хочется погрузить в мир греха. Но стоит прикоснуться, как это дитя само тебя погружает с головой. Когда ты возбуждён, Эрик, ты как будто другой человек. Более сильный, уверенный, и, к моему удивлению, чертовски хорошо понимающий, что делать с женским телом. Я сейчас крайне серьёзно. И, конечно, я не против повторить, но ты ломаешься, как священник в Милисе… Хотя и они, поверь, далеко не всегда держат такую оборону.

— Угу, я и вижу, как ты «заскучала», — буркнул я, стараясь скрыть, как её слова меня задели.

Она выгнула бровь, её улыбка стала чуть острее.

— Неужели ты тешишь себя мыслью, что найдёшь чистую и непорочную деву, которая будет твоей женой до конца жизни? Хранить очаг, растить детей и встречать с улыбкой по возвращению? У тебя ведь такая картинка перед глазами, когда борешься с мыслями переспать со мной или с какой-нибудь проституткой на пути?

Боже, как же она умела манипулировать. Рассказала свою историю, расположила к себе, а теперь била точно в цель. Демон, не эльф.