Mushoku Tensei: Крестьянин с копьем

Петров Виталий Владимирович

Она замолчала, кусая губу, и её взгляд, полный тоски, приковался ко мне.

Элинализ, которую я знал как непробиваемую авантюристку, что могла уложить монстра одним ударом и заигрывать с барменом в следующую секунду, сейчас была на грани. Я понял, что, если не помочь ей справиться с этим страхом, она может сбежать прямо посреди поля, лишь бы не столкнуться с Ролзом.

— Эх… Элинализ, ты права, ты — хуёвая мать, — начал успокаивать я, стараясь говорить честно, но мягко, чтобы не усугубить её боль. — Я имею в виду, это правда, и, ну, спорить с этим как-то глупо. Но ты всё равно его мать, и это уже многое значит. Я не собираюсь оправдывать демона похоти, но давай посмотрим на это с другой стороны. Ты думаешь,

Ролз ждёт идеальную мать, которая пекла бы ему пироги и читала сказки? Нет, он, скорее всего, просто хочет знать, что ты жива, что ты помнишь о нём. Я никогда не знал своей матери… Отца — тоже. У меня нет дома, только смутные воспоминания о Древоборе, который, возможно, существует сейчас лишь в моих фантазиях. Я один. А у твоего сына есть ты. Живая и настоящая. Да, ты похоть во плоти и фамилия у тебя должна быть «Грейрат», но у этого есть свои причины, которые не пальцем нарисованы, а вполне серьёзные, — говорил я, стараясь прям подбирать слова, чтобы звучало красиво и уверено. — Проклятая девушка, несчастная, но давшая светлую жизнь… Звучит уже не так плохо, верно? Да и ты не фигнёй страдала, а в уже легендарной группе авантюристов исправляла свою репутацию, начала новый этап своей жизни, где зарабатывала деньги не проституцией, как могла бы, а как наёмник, как авантюрист, подвергая свою жизнь постоянному риску. И сейчас ты едешь к сыну не с пустыми руками, а как минимум можешь помочь деньгами и прочим. Ты сейчас, и ты тогда — это разные люди. Сейчас ты легендарная авантюристка… и целая убийца драконов! Сильная и волевая личность, которая нашла в себе силы прийти к сыну, покаяться и наладить нормальную связь.

— Эрик… — её голос дрогнул, и я увидел, как по её щекам покатились слёзы, блестящие в свете солнца, как капли росы.

Элинализ, не сдержав порыва, кинулась ко мне через телегу, чуть не опрокинув нас обоих, и заключила в крепкие объятия. Её светлые волосы щекотали мне лицо, а аромат её духов — смесь трав и чего-то сладкого, почти магического — заполнил всё вокруг. Я почувствовал, как она дрожит, прижимая меня к себе.

— Ты такой хороший… Понимающий… — всхлипнула она, уткнувшись мне в плечо. — Ты не один, Эрик! Хочешь, я тебя усыновлю?

— Не надо… — просипел я, пытаясь вывернуться из её хватки, которая грозила задушить меня её… выдающимися достоинствами. — У меня есть мать. Где-то. Её просто нужно найти.

— Ах! Точно, — она отстранилась, вытирая слёзы тыльной стороной ладони, но её глаза уже светились чем-то новым — смесью надежды и решимости. — Демонический континент… Ты ведь тоже ищешь свою маму, как Ролз, наверное, искал меня… Я ведь правда всё испортила. Я оставила его, пока он рос, пока ему было тяжело. Как он может не ненавидеть меня? Я даже не знаю, что ему сказать. «Прости, сын, что твоя мать была слишком занята своей проклятой жизнью, что связывалась с тобой только, когда ты присылал письма»?

— Начни с правды, — ответил я, потирая шею. — Скажи, что жалеешь. Скажи, что хотела бы всё исправить. Может, он и не прыгнет тебе на шею, но он выслушает. Не для того письма он тебе отсылал, чтобы не получить ответа. Он же твой сын, а не чужак. И, знаешь, если он охотник, как ты говорила, то он, наверное, не из тех, кто сразу рубит с плеча. Дай ему шанс, и себе тоже.

— Но что, если он меня прогонит? — её голос стал тише, почти шёпот. — Если он скажет, что не хочет меня видеть? Я… я не знаю, смогу ли это вынести.

— Тогда ты хотя бы попробуешь, — сказал я, глядя ей в глаза. — Ты уже сделала шаг, Лиза. Ты едешь к нему, несмотря на страх. Это… это уже больше, чем многие бы сделали. И если он тебя прогонит, ты всегда можешь вернуться и напиться в таверне, как в старые добрые времена. Но я верю, что он даст тебе шанс. Ты же не просто мать, ты — легенда. А легенды не сдаются.

Элинализ фыркнула, и её губы

дрогнули в слабой улыбке. Но слёзы всё же вновь прорвались, оставляя мокрые дорожки на её загорелой коже.

— Эрик, ты… ты слишком добр ко мне, — выдавила она, шмыгая носом. — Ты сам через столько прошёл, без семьи, без дома, а всё равно находишь слова, чтобы подбодрить такую, как… как я. Ты не один, знаешь? Если захочешь, я всегда буду рядом. Может, не как мать, но как друг.

— Не надо меня усыновлять, — усмехнулся я, чувствуя, как мне становится неловко от её искренности. — А ты… ты просто будь собой. Учитывая его инициативность, Ролзу нужна настоящая ты, а не кто-то другой.

Она кивнула, вытирая слёзы, и вдруг снова кинулась ко мне через телегу, чуть не опрокинув нас в сено.

— Спасибо, Эрик, — прошептала она, уткнувшись мне в плечо. — Ты прав. Я должна это сделать. Ради Ролза… и ради себя.

— Ага, — пробормотал я, пытаясь вывернуться из её хватки, которая грозила меня задушить. — Только не раздави меня, пока до Буэны не доедем.

Элинализ тихо рассмеялась — впервые за весь день по-настоящему, — и отстранилась, поправляя волосы. Её глаза всё ещё блестели, но теперь в них была не только тоска, но и решимость. Она глубоко вдохнула, словно сбрасывая с плеч невидимый груз, и посмотрела на дорогу впереди.

— Знаешь, Эрик, ты прав, — сказала она, и её голос стал твёрже. — Я сделала много ошибок, но я хотя бы попробую их исправить. И если Ролз меня прогонит… что ж, я всегда могу завалить его золотом или угостить элем. Это ведь в духе авантюристов, верно?

— В духе Клыков, — подхватил я, и мы оба улыбнулись, напугав возницу, который обернулся с озадаченным видом.

Телега продолжала скрипеть, унося нас к Буэне. Солнце уже садилось, заливая поля багрянцем, а ветер приносил прохладу и запах цветущих трав. Впереди нас ждали Ролз, Пол, Зенит и, возможно, ответы на мои вопросы. Но сейчас, глядя на Элинализ, которая, кажется, впервые решилась посмотреть в лицо своему прошлому, я чувствовал, что мы на правильном пути. Мы были друзьями, и если я мог подбодрить эту эльфийку, то, может, и сам найду то, что ищу.

* * *

Телега замедлила ход, и скрип колёс стих, когда мы въехали на окраину деревни Буэна.

Я выпрямился, оглядывая окрестности, и почувствовал, как грудь наполняет свежий воздух, пахнущий скошенной травой и цветущими полями. Буэна раскинулась на холмистой равнине, окружённая бескрайними полями пшеницы, что колыхались под лёгким ветром, словно золотое море. Дома, как и ожидалось, стояли на значительном удалении друг от друга, разбросанные по просторам, будто кто-то небрежно рассыпал их по земле. Каждый участок окружали низкие изгороди или ряды высоких кипарисов, чьи тёмно-зелёные кроны контрастировали с золотом полей и зеленью лугов.

Вдалеке, на горизонте, высились горы с заснеженными вершинами, а над ними раскинулось ясное небо с редкими облаками, подсвеченными золотом заката. Узкие тропинки вились между полями, соединяя дома, и где-то неподалёку журчал ручей, добавляя к пению цикад мягкий, убаюкивающий звук. Буэна выглядела мирной, почти идиллической, и я понял, почему Ролз выбрал это место: здесь можно было дышать свободно, вдали от суеты больших городов.

Элинализ сидела рядом, её осанка была прямой, а взгляд — внимательным, как у опытного авантюриста, что высматривает добычу. Её светлые волосы были собраны, и она выглядела так, как всегда: уверенной, с той самой грацией, что заставляла людей оборачиваться ей вслед. Но я замечал мелочи, выдававшие её напряжённость: пальцы, слегка сжимавшие край плаща, и лёгкая дрожь в уголке губ, когда она думала, что я не смотрю. Элинализ была готова к бою с любым монстром, но встреча с сыном заставляла её сердце биться быстрее.