Муза для чудовища
Шрифт:
— В каком плане? — я от страха даже осипла немного, а в голове немедленно возник образ: я в красном обтягивающем платье с вырезом до пупка, в чёрных кожаных босоножках на высоком каблуке и отчего-то с плёткой в руках «вдохновляю» к написанию очередного шедевра какого-нибудь старикана с пивным пузом и запотевшими очками.
— Ну, я так понял, что вы нашли свою половинку… — растерянно пробормотал Олег. — Извините, если ошибся.
— Не ошибся, — Иан по-хозяйски притянул меня к своему боку и спокойно пояснил:
— У музов есть уверенность,
— Хочешь сказать, что это потому что мы вдохновляем друг друга.
Иан покачал головой.
— Это не я. Это они так говорят. Что же касается меня, то ты вдохновляешь меня на что угодно, но только не на работу.
И рассмеявшись, подмигнул, а я растерянным взглядом обвела собравшихся и подумала, что мне ещё узнавать и узнавать этот новый мир, в который меня судьба забросила, но я этого уже совершенно не боюсь. Думаю, это будет несложно и даже интересно, особенно сейчас, когда у меня есть любимый мужчина, лучшая подруга, парочка друзей и мешок приятелей. И даже кот, который сидел на своём пятом этаже и взирал на наше собрание с поистине королевским высокомерием.
Короче, жизнь — полная чаша.
Как там Гога гoворил из «Москва слезам не верит»?
«— Так значит, вы абсолютно счастливый человек?
— Не вполне. Если бы мне сейчас удалось выпить стакан газировки — пить ужасно хочется, — то я был бы абсолютно счастлив».
Выпить нам сейчас всем не помешало бы, тут с Гогой не поспоришь. Обстановка, правда, как после землетрясения: голые стены (хорошо, хоть краска высохнуть успела), не отреставрированный ещё паркет, на потолке одинокая лампочка Ильича и голые, грязные окна. Да и из мебели лишь стремянка и те самые строительные козлы, что я ещё только утром на кухне видела. Именно на этих козлах сейчас близнецовские музыкантши и сидели.
Поразмыслив, я решила, что шведский стол — не самая плохая идея и, заручившись благословением Иана, выражающимся словами «ты моя хозяюшка», довольным блеском хитрых глаз и ласковым поцелуем, я в сопровождении женской половины «тряда Дамблдора» отправилась на кухню, где мы все, наконец, перезнакомились, немного разорили холодильник и основательно бар, после чего вернулись назад и на одном из широких подоконников устроили довольно приличный буфет.
Всё было так весело, так легко, а главное, так необычно для меня — всё же, в прежней своей жизни я на дружеских вечеринках не бывала, а фуршеты и корпоративы неизменно вгоняли меня в тоску, — что я почти забыла о том, ради чего мы все сегодня собрались, но затем, оповестив о своём приходе коротким звонком в дверь, к нашему сабантую присоединился ещё один человек.
Тот самый, из Охраны труда, о котором меня Иа предупреждал.
—
Не знаю, что насчет остальных участников вечеринки, но мне после его слов стало немного не по себе: просто вспомнился рассказ Иана о том, что его невеста накануне свадьбы наложила на себя руки… И веселиться сразу расхотелось.
Человек из Охраны труда назвался аром Дегони. Потягивая виски из пузатого бокала и вдумчиво пеpебивая вопросами по существу, он выслушал историю каждого из нас, с каждой минутой становясь всё мрачнее и мрачнее.
— Кто-нибудь может объяснить мне, почему никто из нас не заметил столь очевидных вещей раньше? — после недолгого молчания произнёс он и сам себе ответил:
— Впрочем, я и сейчас не до конца во всё это верю, настолько диким и неправдоподобным мне это кажется… С другой стороны, если подумать, то… Кто-нибудь помнит, когда в «Олимпе» были тoржества по поводу традиционного брака?
А когда ему никто не ответил, заметил:
— в детстве ведь каждые выходные по этому поводу гулянья устраивали… Я однажды конфетами так обожрался, что на неделю в больницу загремел… Бр-р-р… До сих пор «Птичье молоко» есть не могу… Арита Сахипова, я так понял, вы собрались куда-то переехать?
Дашка, да и все остальные тоже, слегка растерялась от такой резкой перемены в теме разговора, но быстро пришла в себя и, бросив смущённый взгляд на Ингвара, несмело возразила:
— Не переехать. На время только. В гости.
— К кому, если не секрет?
— А если секрет? — раздражённо вспыхнул Эрато, но тут же признался:
— Да к матери моей. Та, видите ли, жаждет поближе с невесткой познакомиться.
Дашка густо покраснела, а ар Дегони с пониманием кивнул, улыбнулся и совершенно неожиданно произнёс:
— А вот с этим я бы на вашем месте не торопился.
— Что вы имеете в виду? — напрягся Эрато, а Дашка, наоборот, как мне показалось, вздохнула с облегчением.
— А вот что, — охранник насмешливо хмыкнул. — Арестовать судью на основе наших с вами — пусть и оправданных — подозрений, без доказательств я не могу. Ну, что я скажу? В чём обвиню? В дурном характере и личной неприязни к чужому счастью?
Я расстроенно отвернулась. Увы и ах, но охранник был прав. Предъявить ате Кирабо нам было нечего.
— Нет, я бы мог, к примеру, предложить ару Джеро воспользоваться своим даром и допросить судью пo всей строгости, — Иан вздрогнул и нахмурился, а ар Дегони, покрутив перед своим лицом пальцами, продолжил:
— Но и этого я сделать не могу, потому что, во-первых, это незаконно, а во-вторых, смею надеяться, ар Джеро и сам откажется от этой сомнительной чести.
— Скорее всего, откажется, — нехотя согласился Иан. — И Небо свидетель, не без сожаления.