Муза

Скотт Эмма

Я отступаю на шаг. "Это неправда".

"Амбри..." Его глаза блестят, голос хриплый. "Этот момент, прямо здесь, с тобой? Это все, что мне нужно".

Нет. Он потерялся в блаженстве, успехе, радости. Он забыл, кто-что-я есть. Я забыл, что должен бросить его. Отказаться от него, пока меня не погубил Асмодей. Или, может быть, Коул погубит меня. Я не знаю, что страшнее.

Его рука поднимается, чтобы провести по моей щеке. "Ты должен сказать мне, что все в порядке".

"Да", - шепчу я, почти потеряв голову от его внимания. "Да,

Коул. С тобой все более чем хорошо".

На его лице выражение облегчения и радости, не похожее на то, которое он носил всю ночь. Радость, которая разбивает мое сердце. Доброта, сдобренная жаром. Его вторая рука поднимается, чтобы присоединиться к первой, так что он держит мое лицо, как будто я что-то ценное. Что-то, что стоит спасти.

Мое сердце бьется в ребрах, словно хочет вырваться на свободу, когда губы Коула слегка касаются моих. Затем снова, более твердые, но все еще мягкие. Мне приходится закрыть глаза от нахлынувшего на меня желания. Я вдруг становлюсь хрупким, я могу разбиться при малейшем неверном прикосновении. Я ненавижу это чувство, но пальцы Коула скользят к моему затылку и погружаются в мои волосы, когда он притягивает меня ближе, и я чувствую себя более цельным, чем когда-либо. Я не целую людей, пытаясь удержать то, что принадлежит только мне. То, что еще не было отнято у меня. Но Коул не забирает, он отдает. Его поцелуй подобен дыханию, оживляющему меня после долгого безвоздушного сна.

Мой рот открывается, чтобы впустить его, и его язык находит мой. Я не могу сдержать стон, вырвавшийся у меня от его вкуса. Он издает звук глубочайшего облегчения, как будто он тоже тонул до этого момента.

В течение нескольких мгновений мы не делаем ничего, кроме нежных прикосновений, руки медленно обхватывают друг друга, притягивая ближе, целуя глубже. Его рот, его губы и язык... Поцелуй Коула - лучшее, что я когда-либо знал. Его желание кипит внизу, горячее и мощное, как обещание. Мы будем сжигать весь мир, пока не останется только я и он.

Наконец, он отстраняется настолько, чтобы встретиться с моими глазами. "Сегодняшний вечер просто идеален". Его улыбка ослабевает. "Если только... это не прощание?".

Я в замешательстве смотрю на него. Прощание не имеет смысла. Кошмар хуже смерти.

"Нет. Но Коул, мы не свободны. Я не свободен. Они могут прийти за мной".

"Сначала им придется пройти через меня".

Его слова шокируют меня, не дают мне покоя своим собственническим обещанием. Это я думал погубить его, а он пытается спасти меня.

"Никто никогда не говорил мне ничего подобного", - хрипло говорю я.

Я могу сказать, что мои слова причиняют ему боль, но затем он ухмыляется той ухмылкой, которая так ему идет. "Привыкай к этому".

Да помогут мне боги.

Я даю ему то же обещание в глубине моего сердца - моего человеческого сердца, которое никогда не чувствовало себя таким живым. Я буду оберегать его, и он никогда не узнает того, что мне было приказано сделать. То, что я никогда не смогу сделать.

Я умру первым.

Одна рука зарывается

в волосы Коула, другая обвивает его талию, и я крепко прижимаю его к себе. Желание между нами переходит в нечто неустойчивое; следующее прикосновение воспламенит его, и пути назад уже не будет. Коул отвечает так же настоятельно. Он прижимает меня к стене, его тело сильнее и мощнее, чем я мог предположить. Наши губы соприкасаются. Мы оба вдыхаем, и напряжение спадает.

В следующее мгновение наши рты сталкиваются - атака и капитуляция одновременно - и я полностью принадлежу ему.

Перевод: https://t.me/justbooks18

Глава 22

Нас держали в подвешенном состоянии в этот мучительный момент, прежде чем зажглась искра. Предвкушение крепко обхватило нас, а затем защелкнуло, как плеть. Наши рты столкнулись, слились, открылись и вторглись.

Амбри принял мой поцелуй, не оставивший неисследованным ни кусочка его рта, и после того, как я месяцами фантазировал о том, каков он на вкус, я оказался совершенно не готов. Он был огнем и вином, обжигающим и опьяняющим. Он позволил мне овладеть им, а затем поцеловал меня в ответ с такой же яростью.

Иисус Христос в коляске...

Первый нежный поцелуй был для него, чтобы дать ему понять, что он стоит для меня больше, чем секс. Я думал, что второе, неистовое столкновение поможет удовлетворить потребность, которая кипела между нами. Но удовлетворения не было. Я знал, что никогда не смогу насытиться его поцелуями. Я мог бы целовать Амбри до конца своих дней и все равно хотел бы большего.

А он целовал меня в ответ с такой снисходительностью, что у меня сердце разрывалось на части. Потому что со мной все было хорошо. Он знал, что он в безопасности.

Что с ним случилось...?

Но мысли с трудом улавливались и обрывались. Я прижал его к стене, как будто мог влезть в его кожу. Он крепко притянул меня к себе, словно мог сплавить нас воедино. Наши руки перебирали волосы, бродили по телу, расстраиваясь из-за слишком большого количества одежды. Я хотел всего, чего хотел он, но моя потребность обладать им была жадной, граничащей с дикостью.

"Амбри", - пробормотал я между поцелуями. "Я универсален, но я хочу трахнуть тебя сегодня. Господи, я так хочу тебя трахнуть. Мы, наверное, должны поговорить о..."

"Что куда? Не бойся, Коул Мэтисон. Я хочу тебя внутри себя больше, чем свой следующий вздох".

Мои глаза чуть не закатились обратно в голову, и тут его ухмылка стала злой.

"Но не сейчас".

Его руки взялись за застежку на моих брюках, и он начал опускаться на колени.

"Подожди, подожди". Я притянул его обратно на уровень глаз. "Когда я кончу, я хочу быть погребенным в тебе".

Он выгнул бровь. "Ты думаешь, что кончишь сегодня только один раз? За кого ты меня принимаешь?"