Муж и жена - одна сатана
Шрифт:
Я спокойно пила какой-то сок, когда почувствовала легкий укол магии рядом с рукой. И едва не выронила тарелку с бутербродами. Маленький клочок бумаги лежал прямо на моих любимых креветках! Подавив в себе желание сжечь его, я аккуратно поставила тарелку и, убедившись, что за мной никто не наблюдает, быстро развернула записку. Там не было ничего, кроме места и времени.
«Вайт-холл, горгульи, 21:30»
Глава 30
Я дисциплинированно прождала до девяти вечера, крутясь в бальном зале подальше от своих знакомых и Одена, чтобы не вызвать ни малейшего подозрения. А после решила и
— Ух ты, какая красотка!
На меня неожиданно выскочил какой-то придурок. А, пусть Оден его умертвит, надеюсь, не он меня сюда пригласил?! Может, закопать по-тихому?
— Ой! Не, не красотка, — пьяно икнуло это недоразумение. — Что-то я сисек не вижу. Без них не красотка! А. Идея! Можешь пуговки расстегнуть, я посмотрю, есть или нет?
Конечно, не увидишь! В этом платье не видно вообще ничего — ни талии, ни груди, ни фигуры. Столб на ножках и то симпатичнее. Черт, спалить его, что ли? Записку точно не он писал. У меня в руках начал разгораться огонь. Сожгу, к саламандрам в пекло, угольков не оставлю!
— Я, это, пшел отседова! Меня там сиськи ждут.
Зараза, а! Только отвлек зря. Надеюсь, не спугнул нужного человека. Часы показывали назначенное время, пьяный аристократ хромал уже где-то за поворотом, а рядом никого так и не появилось.
— Вы красавица, — раздалось сзади. — Он был не прав. Экий грубиян. Вам просто стоит сменить это платье, и никто не усомнится в вашей красоте.
Я оглянулась и едва не вскрикнула от удивления. Вот кого-кого, но этого человека я не ожидала встретить здесь. Некромант Ферлес собственной персоной. Может, я ошиблась и пришла не туда? Но нет, уродливые позолоченные горгульи над головой намекали, что перепутать я ничего не могла.
— Вы так удивлены, Игнис Огненная. Словно перед вами призрак.
— Скажем так, я предполагала, что увижу здесь совсем другого человека. Ваше творчество? — спросила я, показывая зажатый в руке комок бумаги, на что получила утвердительный кивок.
Взять себя в руки получилось с большим трудом. В голове упорно роились вопросы. Почему? Почему именно он? Ведь Ферлес с Оденом, если не брать мелких разногласий, что у них были в академии, достаточно неплохо ладили. И в нем Оден был уверен. Он даже убрал его из списка подозреваемых, который мы составляли три вечера подряд.
— Пытался с вами связаться. Люблю, знаете, помогать прекрасным магам, попавшим в беду, — улыбнулся Ферлес. Почти что искренне. Я хорошо помнила их разговор с Оденом на балконе, как Ферлес говорил о том, что он против издевательств надо мной. Да, разумеется, это была лишь наша с Оденом ложь, но относиться с презрением и отвращением к этому человеку уже не получалось.
— А с чего вы взяли, что я попала в беду? — Ни в коем случае нельзя легко и быстро сдавать свои позиции, иначе легко попаду под подозрение. Придется упражняться в словесных реверансах.
— До меня дошли весьма интересные слухи... — начал Ферлес, но я его перебила:
— О, слухи всегда интересные. И доходят они практически до всех.
Я
— Так вот, — Ферлеса ни капли не смутила моя попытка вежливо перевести речь со слухов на что-то иное. — Ходят слухи, что ваш муж вас не очень любит.
— Поменяйте местами два слова — и получите правду. Оден меня очень не любит, — я дергано улыбнулась. Как же неприятно врать! Как приду домой, так извинюсь перед Оденом.
— Насколько сильно?
Вот и как ему сказать, а? Я обхватила себя руками, вспомнила смерть моего первого пса (я тогда пару суток плакала) и грустно ответила:
— Очень.
— Вот как. Знаете, моя мама любила шутить, что самая счастливая женщина — это вдова. Не хотите ли стать счастливой женщиной?
— Вы так забавны. С чего мне вам верить? Отвечу я не то — и пойду на плаху.
— Скажу лишь одно — я на вашей стороне. Враг моего врага — мой союзник.
— А Оден ваш враг? — Я покрепче сжала в руке амулет правды.
— Да. — И камень раскалился до предела в моей руке, показывая всю ненависть и всю правду.
— Значит, Ферлес.
Оден расхаживал взад-вперед по моей спальне, а потом сел на кровать и тяжело вздохнул. Не демонстративно, а по-настоящему тяжело. Я впервые видела Одена таким расстроенным. Нет, он, конечно, расстроился, когда меня ранили, но там было больше беспокойство. Здесь же в Одене сквозило что-то обреченное.
— Да, он. Я сама не ожидала. Почему-то он показался мне вполне нормальным, тем, кто не способен на подлость.
В магическом мире работают чуть иные законы. Если кто-то тебе не нравится, ты планируешь его убить, то вызови на дуэль и закончи дело с честью. Нельзя убивать магов из своей фракции без веской причины. Некроманты не должны убивать некромантов, магия огня — магов огня. И так далее. Для того чтобы кого-то убить, нужно получить разрешение на дуэль у старейшины, уладить кучу формальностей и подписать несколько магических договоров. А если ты пытаешься убить кого-то из своей фракции чужими руками... то тебе закроют все двери во все магические заведения. Проще говоря, Ферлес должен был вызвать Одена на дуэль, а не пытаться убить его с помощью других.
— Скажи, Оден, у Ферлеса есть причины так поступать? Какие-то личные счеты? Разумеется, кроме банальной зависти. Почему-то мне казалось, что зависть — не в его характере.
— Тебе очень правильно казалось, — горько усмехнулся Оден. — Мы вместе учились, наши таланты были почти сравнимы, но он был единственным, кто не пытался мне пакостить из-за банальной зависти. Тут совсем иная причина. Но, признаться, я думал, что за столько лет он понял мои мотивы и принял всю ту ситуацию.
— Расскажешь?