Муж и жена - одна сатана
Шрифт:
— Я всегда могу сказать в оправдание своего поведения, что ты была невыносима. — Оден ухмыльнулся, а потом вытащил какое-то невразумительно желтое платье, напоминающее по форме одежду моей покойной бабушки. — Как тебе?
— Платье отличное, идея ужасная. Если ты не помнишь, то могу тебе сказать, что хозяин бала терпит свою жену. Поверь, в сравнении с ней даже мы с тобой вместе покажемся невинными ангелочками.
Оден глянул на меня вопросительно, но я лишь хмыкнула, сообщив, что он сам все поймет, когда мы окажемся в резиденции мадам Хольтерот.
— Я буду грубоват, так что если ты потом захочешь меня побить, то я буду исключительно «за», — вдруг сказал Оден.
Мы уже не раз обсуждали, как будем
— Знаешь, Оден, я всегда подозревала, что ты немного мазохист. Спасибо, что позволил убедиться в этом.
— Для тебя, моя милая женушка, я буду кем угодно — хоть мазохистом, хоть садистом. Что желаешь?
— Булочек с чаем. Курьером побудешь?
***
Мы подъехали к вычурному и полностью безвкусному особняку госпожи Хольтерот. Нет, у госпожи был превосходный вкус и стиль (если вспомнить ее молодость, когда нынешний король еще не был у власти, а гулял на четвереньках под стол на военных переговорах). Но и желание угодить вышестоящим (а именно — церкви и нашему королю с потрясающе омерзительным вкусом) у нее тоже было на превосходном уровне. Поэтому она превратила резиденцию во что-то среднее между королевским дворцом и церковью. Смотрелось просто ужасно. Если у короля все было плохо, то в этом особняке казалось, что с интерьером работал настоящий безумец. Ладно белый мрамор, ладно позолота, ладно лепнина. На люстры в виде крестов во славу церкви пугали многократно больше.
— Ну что, милая, готова к представлению?
Готова ли я позориться? О да, разумеется! Это ужасное желтое платье придавало мне вид трупа. Я когда впервые себя в нем увидела, то боялась, что Одену припишут мое убийство с последующим оживлением, потому как выглядела я немногим лучше (или хуже?) поднятого мертвеца. Причем, если судить по тому, как сбледнул Оден при моем первом появлении в этом облачении, то не первой свежести.
А еще платье было свободным, полностью скрывая мою фигуру. Если бы не дорогая тяжелая ткань с вышитыми вручную узорами, то можно было бы решить, что я надела мешок. Единственное, что порадовало, так это слова Одена о том, что он лично упокоит любого, кто осмелится шутить на тему моей ненастоящей беременности.
— Чтоб тебя все волосы адское пламя подпалило! — рявкнула я и вылетела с кареты.
Я как представила, в каком виде должна показаться на глаза нашей (не)почтенной аристократии, так захотелось сжечь весь особняк мадам Хольтерот к геенне огненной. Мне и в обычные дни хотелось спалить его, но сейчас я преодолела это желание исключительно чудом.
К своему несчастью, при выходе я случайно зацепила за подол и едва не рухнула. В мою сторону недоуменно повернулись все присутствующие. К счастью или к несчастью, тут уж не скажу, но здесь было не так много дворян. Я попыталась покорно опустить голову, но невольно дернула ногой и упала прямо на землю.
Но я же не виновата, что выбранное с таким трудом платье оказалось чуть длинноватым, а я даже на минуту не подумала, что стоит обратиться к портному и укоротить его! Зато Оден едва не провалил нашу задумку. У него та-а-ак тряслись губы, он и так отчаянно сжимал, что я поняла: срочно надо исправлять ситуацию, иначе вся наша маскировка закончится, так и не начавшись, когда Оден абсолютно бессовестно заржет на весь королевский двор. Никто не поверит в ржущего тирана.
Оден, как и любой
В зал приемов мы вошли с Оденом рука об руку. Точнее, рукой за руку — Оден тащил меня, а я шла нехотя. Не могу сказать, что это была игра от начала до конца, потому что, черт возьми, кто захочет показаться в таком ужасном платье перед всеми?! Потому и волоклась, еле переставляя ноги.
Зал был полон. И, признаться, сначала на нас с Оденом никто не обратил внимания. Мы стояли в углу и прихлебывали какой-то напиток. Оркестр играл, гости ели, Адам Фенс, не так давно проигравший половину своего состояния, крал закуски с общего стола (вполне подозреваю, что есть у него дома было нечего), складывая их в подобие подарочного мешка. Пудель мадам Жозе удобрял очередной цветок, купленный за баснословные деньги, граф Эрм пытался вытянуть бутерброд из складок на своем животе. Бутерброд, кстати, был не первым. Когда граф Эрм смеялся, то вся еда скатывалась по его пятерному подбородку в складки живота. Баронесса Зларэ изо всех сил пыталась поднять то, что давно не поднималось. И нет, это было не хозяйство ее мужа, хотя об импотенции последнего гуляли настоящие легенды. Баронесса пыталась приподнять свою грудь, но, видимо, не могла ее найти, потому как она провалилась где-то пониже живота. Престарелая Феста пыталась полопать за задницу какого-то очередного бедного мальчика, выведенного в свет впервые. Тот отчаянно краснел, едва не плакал и изо всех сил пытался улизнуть. Огрызаться не пытался, как и ругаться. Мало того, что это не вежливо, так еще и опасно. Феста слыла великолепным магом, но с годами потеряла над магией контроль. Потому вместо легкого разряда молнии можно было превратиться в электрического угря и помереть.
Я решила, что настало время действовать. Престарелая Феста идеально подходила на роль слушательницы и разносчицы сплетен. Заодно и бедного ребенка спасу, жалко же! И куда только его родители смотрят?
Феста моему появлению удивилась и обрадовалась. Так, что даже выпустила из своих старых и цепких ручонок задницу несчастного парнишки. Подмигнув парню и показав глазами, что пора сматываться, я получила благодарную улыбку сквозь слезы и одними губами произнесенное обещание вернуть как-нибудь должок.
Феста тут же взяла меня в оборот, схватив за локоть. Ну и хватка у дамочки! Мой Селест кроликов жрет с большей нежностью, чем эта дама хватает за руки.
— Ну что, как твой брак, милочка?
Глава 27
— О боже мой! — воскликнула в ужасе Алиса Любел — юная представительница очередного знатного рода, название которого я забыла давно и надежно. — Он приставил к вам собаку, которая съедала всех мужчин поблизости? А потом сам же приревновал к этой собаке?! Какой ужас!
— Да! Он так ревнив! Хотя я никогда не давала повода, — я продолжала разливаться аки королевский глашатай, которому нужно обосновать очередные непомерные налоги и казаться достаточно убедительным, чтобы толпа не разорвала на кусочки и не повесила на ближайшем суку.
— А ваш наряд так ужасен, потому что...
— Потому что мой муж нацепил мои платья на скелеты, обитающие в поместье! И оставил мне только пару нарядов. Вот это одного из них. — Я чуть склонилась, чтобы челка упала на глаза и почти натурально всхлипнула. — Я смогла оставить этот наряд лишь потому, что это платье- последняя память о моей давно почившей прапрабабушке. Она носила его во времена своей юности.
— Тиран! Мерзавец! Как он посмел отнять самое дорогое и важное? Наряды, внимание мужчин, а еще он же ни разу не вывозил вас на балы!