Муж и жена - одна сатана
Шрифт:
— Какая мерзость. Неужели кто-то будет это делать? — с ужасом спросила девица, закатывая глаза. — Но это же некромант, наверное, не только чужие волосы на себя клеит...
Ну что за наивное дитя? Как она вообще до своего возраста дожила с таким мировоззрением? Откуда в ее голове набор этих бредовых идей? Тем более что тот же Ферлес — некромант. Что-то сомневаюсь, что он демонстрировал этому дитяти нечто странно, что сформировало бы о некромантах такое глупое мнение.
— Может, кто-то и будет, но явно не Оден. Он
— Меня очень напрягает то, что об интимной жизни моего мужа ты знаешь больше, чем я.
— Лучше бы тебя напрягало то, что ты так сильно подставилась. Возможно, кого-то другого и убедил бы весь этот цирк, что вы устроили, но не меня. Не верю в то, что Одена смогла бы ненавидеть хоть одна женщина, которой он ответил взаимностью.
— О чем вы болтаете? — огрызнулась магичка. — Я не понимаю, что происходит. И что мне делать тоже! Ничего не сработало! Весь план коту под хвост из-за этой дуры, которая перепутала волосы!
— О, я тебе расскажу, что происходит, — зловеще улыбнулся Ферлес. — Игнис ничего не перепутала. Наша милая Игнис — верная и преданная жена, потому никогда бы не навредила своему мужу. И волосы она специально взяла чужие.
До магички наконец дошло, что к чему.
— Ах ты тварь огненная! — завизжала она и бросилась прямо на меня. К несчастью, ее перехватил Ферлес. Почему к несчастью? Только что я упустила хороший повод разобраться с одним из двух противников.
— Хинни, ну-ка спокойнее. Тебе жить надоело? — спросил Ферлес.
— Я убью ее! Какого черта она дурила нам головы, что ненавидит Одена.
— Хинни, скорее всего, ты убьешься от нее. Поверь, я сам не уверен, что смогу победить ее, если брошусь атаковать напрямую. Так что поумерь свой пыл, мне еще дорога твоя жизнь. Да и свою месть ты не завершила. Так что, пожалуйста, будь добра, постой тихонько, пока я поговорю с леди Игнис. У нас еще есть время, прежде чем все случится.
Вот это «случится» настораживало больше всего. Но, признаться, пока я ничего не могла с этим поделать. С другой стороны, раз Ферлес так любезно настроен на беседу, то стоит поговорить с ним.
— О чем ты хочешь поговорить? — спросила я.
Ферлес неприлично присвистнул, кинув на меня уважительный взгляд:
— А я думал, что все огненные маги неприлично вспыльчивые и легко набрасываются на других.
— А я думала, что некроманты как наиболее страдающие от безосновательных сплетен, будут более разумными и рассудительными в отношении других, — парировала я. — Но, как видишь, мы оба ошибались.
— Ха-ха-ха! Потрясающе. Думаю, Оден весьма доволен браком с тобой. Ну что, леди Игнис. Вопрос на вопрос? Я задам тебе, а ты мне. Я практически уверен, что тебе придется по вкусу эта сделка.
— Возможно. Что хочешь узнать?
Разумеется, я не планировала рассказывать хоть мало-мальски серьезную информацию.
— Скажи, как Оден там поживает? Наслаждается своим счастьем, после того, как разрушил мое?
— Все еще винишь его в том, в чем он не виноват? — Да как он смеет! Взрослый человек, сам наворотил дел, сам влюбился в мразь и проходимку, а Одена, который пытался его спасти, винит?!
— Да, думаю, он по-настоящему счастлив, раз у него появился человек, которому он смог рассказать эту. Как жаль. Лучше бы ему страдать. — Лицо Ферлеса исказилось. В отличие от Одена с его шрамами на лице, Ферлес объективно был симпатичнее. Но сейчас он казался уродом: даже один мимолетный взгляд на него вызывал стойкое отвращение.
— Не тебе судить. Если уж кто заслужил страдать, так это точно не Оден. Теперь моя очередь. Откуда ты узнал, как найти кости родителей Одена? И где они сейчас?
— Нечестно играешь, Игнис. Это целых два вопроса. Но так как я не знаю ответа на второй, то, пожалуй, отвечу на первый.
Я уже говорила, что у Одена богатое прошлое? Так вот, я не осознавала, до какой степени богатое. Кости отца Одена оказались у одного из магистров некромантии по простой причине. Еще в детском возрасте Оден призвал чистую некромантию, чтобы убить отца. Чистая некромантия (иногда ее называют истинной) — это фактически сама смерть. За все время существования некромантов в этом мире по пальцам одной руки можно было пересчитать тех, кто на такое способен. Поэтому кости отца Одена сохранили, чтобы был хоть какой-то шанс противостоять такому могуществу, если Оден вдруг снова выйдет из себя.
Я была в ужасе. Нет, не от того, что Оден невероятно силен. От того, что же произошло в прошлом Одена, что повергло его в такие пучины отчаяния, что он смог достучаться фактически до самой смерти? Я не сдержала судорожного всхлипа.
— Что, стало страшно, Игнис?
— Нет, грустно. Грустно думать о том, что пришлось пережить Одену.
— Он тебе нравится.
— Абсолютно верно. — Я улыбнулась сквозь набежавшие. А зачем уже что-то скрывать? — Хочешь еще что-то рассказать, Ферлес?
— Да ничего такого. Добро пожаловать в ловушку, Игнис Огненная.
На стенах вспыхнули символы, которые не позволяли никому покинуть эту комнату. Ничего неожиданного. Мы все — и я, и Оден, и Ксантос, и даже принц — подозревали, что Ферлес не так-то прост. Поэтому нашим козырем был телепорт. Это настолько редкий артефакт, что даже Ферлес не смог бы предугадать наличие у нас подобной вещи. И символы, который проступили на стенах, телепорту не помеха.
В помещении громыхнуло — артефакт активировался и переместил сюда несколько людей, в том числе и Одена. В комнате сразу же стало тесно: все же, она не была рассчитана на такое количество народа.