Муж и жена - одна сатана
Шрифт:
— Игни, послушай. Я понимаю, что мой рассказ не прибавил уважения, зато точно добавил жалости. Но я не хочу заниматься с тобой любовью только по этой причине.
— Оден. Скажи честно, ты дурак?
— Игнис, милая, разве я похож на дурака?
— Умный бы в меня не влюбился.
— Тогда я счастлив быть дураком.
— А теперь, уважаемый дурак, попробуй найти остатки своих мозгов и подумать, делала ли я хоть что-то из жалости. Давай, вспоминай.
Оден не вспомнит. Потому что ни разу за всю свою жизнь я не позволяла жалости к кому-либо управлять собой. Поэтому и сейчас я ничуть не сомневалась в ответе.
—
— А она нужна? Причина эта? Или ты ничего не поймешь, пока я не скажу вслух?
— Разве ты меня любишь? Игни, даже если я уже что-то для тебя значу...
— Понятия не имею, люблю или нет. Никогда не любила, знаешь ли, — зло отрезала я. — Но, могу предположить, что я навряд ли бы предложила заняться любовью человеку, который для меня значит просто «что-то».
Глава 40
К счастью, больше мне Одену ничего не пришлось говорить. Кажется, он сообразил и все сделал как надо: доставил меня на руках прямо в... ванную комнату. Да, более тонкий намек на то, что от меня воняет, придумать было трудно. К Одену в комнату я поднялась уже самостоятельно. Его еще не было. Кто бы мог подумать, что он будет намываться дольше, чем я. Я остановилась посередине комнаты, не зная, что делать дальше: то ли присесть, то ли прилечь, то ли раздеться.
Оден обнял меня сзади. Пожалуй, это было приятным. Раньше я всегда думала, что стоит кому-то обнять меня со спины, и мне захочется его сжечь. Думала, что если Оден так сделает, то мне придется сдерживаться, чтобы сила не вышла из-под контроля. Но... не пришлось.
Мне это понравилось. Оден был теплым, даром, что некромант. И его руки сжимали меня совсем не грубо, а словно окутывали нежностью и теплом.
— Игни? Ты точно не против? Чтобы упали в объятия друг друга, и наша ночь любви позволила расцвести твоей чувственности.
— Оден?
Я прикусила губу, а плечи дрогнули. Что за чертовщина?
— Ты, главное, не бойся, я буду нежен, что ты растаешь в моих объятиях, а твое тело навеки станет приютом для нашей страсти.
Я с трудом подавила прорывающийся смех. Что Оден несет? Я даже на магическое зрение перешла, чтобы проверить — действительно ли это Оден. Но нет, мои надежды разбились вдребезги. Это не фантом, не призрак, это действительно мой муж, который несет потрясающую по степени идиотизма ересь.
— Оден. А скажи-ка ты мне, откуда ты взял эти фразы?
— Игни? Ай, больно, не дерись! Я их прочел в руководстве одного небезызвестного автора эротической прозы. Кажется, книга называлась «Как соблазнить девственницу».
— Оден, я не знаю, какие еще книги ты читал, но максимум, что ты сможешь сделать этой фразой — насмешить меня, а вовсе не соблазнить.
— Но ты дрожишь от...
— От смеха, Оден! Меня трясет не от нервов или возбуждения, а от смеха! — я, наконец, смогла засмеяться. Боже, если бы я не засмеялась, то точно бы лопнула. — Какого черта ты вообще читал книги по соблазнению, Оден? Только не говори мне, что ты тоже девственник! Лично от мадам Сесиль слышала, как она восторгалась размером твоего... Как там говорит твой автор по соблазнению? Боевого орудия? Средоточия любви? Стебля, что крепче стали?
— Пффф, Игнис, что ты несешь? — Оден заржал.
— Ну, я рада, что ты хоть на минуту почувствовал себя мной.
— Это было так
— Это было адски смешно, гори оно все синим пламенем! Оден, зачем тебе это вообще было читать? У тебя... какие-то проблемы? Тогда давай об этом поговорим, я уверена, что в итоге мы сможем все решить. — Я высвободилась из объятий Одена, чтобы посмотреть на него повнимательнее. Но тело действовало быстрее разума — сама не заметила, как обхватила мужа за талию и прижалась к нему. Нет, проблем с потенцией у Одена не было. Его «не-проблема» вполне отчетливо упиралась мне в живот. Тогда что? Все же отсутствие опыта — это определенного рода трудность. Если бы он у меня был, то я бы наверняка знала, какие проблемы встречаются у мужчин по этой части. А так, единственное, о чем я была в курсе, так это то, что у мужчин иногда не встает. Об этом громко и ярко рассказала мне (а заодно и всем студентам магической академии) заместитель декана, когда у нее поинтересовались, чего она такая злая. Точные выражения я передавать не буду, но суть уловила.
— Игнис...
— Почему ты читал эту чертову книгу, Оден? — Я посмотрела на мужа в упор, сильно задрав голову.
— Потому что я боюсь, что непонятного!
— Чего? Меня? Ты не бойся, я совсем не собираюсь тебя убивать! Ну, хочешь, я надену антимагические браслеты, чтобы тебе не пришлось опасаться за свою жизнь? — Я почувствовала укол вины. Наверное, если бы я так часто не бросалась в мужа огнем, то у него бы не появилась такая фобия. — Оден, ты прости, что... Ты чего смеешься? — Я отстранилась и отошла на пару шагов назад. Оден очень повезло, что я только что пообещала ему не вредить, иначе бы...
— Да не боюсь я твоей силы! Я боюсь, что тебе больно будет! У меня, знаешь ли, никогда девственниц не было. Я приличный мужчина, — вздохнул Оден. — Развлекался только с теми, у кого не было серьезных намерений. И, могу тебе сказать, что девственниц среди них не встречалось!
— Оден, я ничего не хочу сказать... Но. А, гори адским пламенем, хочу сказать. Объясни мне, чем секс с девственницей отличается от секса с недевственницей? Тебе член в другой место нужно будет засовывать? Или я чего-то не знаю?
— Но тебе будет больно...
— Оден! Ты некромант, ты умеешь убирать боль. Так сними ее, как ты сделал с моими ранами не так уж и давно! В чем проблема-то?
Таких круглых глаз я у Одена еще никогда не видела. Да что говорить? Я вообще ни у кого и никогда не видела такого удивленного выражения лица.
— Ты гений, — сказал Оден, прежде чем впиться мне в губы поцелуем. — Я просто сниму боль. И тебе все понравится. Гениально!
Раньше Оден меня никогда так не целовал. Я не уверена, что это вообще можно было назвать поцелуем, потому что движения языка больше напоминали имитацию полового акта. И, огонь тут все спали, мне это понравилось!
Когда Оден оторвался меня, чтобы схватить за руку и потащить прямиком к постели, я с неверием потрогала свои губы. Онемели и припухли.
— Игни, я тебя напугал? — Оден тут же сбавил напор, перехватывая мою ладонь нежнее.
Я ему что, стеклянная? Может он еще рядом ляжет и предложит подождать, пока я привыкну к нему? Лет эдак двести, чтобы надежнее? А потом лет еще через двести он решится потрогать мою грудь. А потом мы еще лет сто проведем за разговорами, а потом рассыплемся прахом?