Муж на сдачу
Шрифт:
— Нет, не желаю. Надеюсь, вы у нас не задержитесь. Ваш кузен мертв, следовательно, у вас здесь больше родственников не осталось.
— Графиня носит моих двоюродных племянников! Потом, я хочу убедиться, что ей удобно и комфортно. И, конечно же, поддержать женщину. Она наверняка раздавлена горем.
— Полагаю, двух дней на все более чем достаточно, — сухо ответил Рольф. — Релиф! РЕЛИФ!
— Да, Ваша Милость? — слуга бочком протиснулся в кабинет и замер.
— Проводи лорда Делаверт в те комнаты, которые он занимал до отъезда, пусть дворецкий выделит
Слуга поклонился и вопросительно посмотрел на Энгеля.
— Не прощаюсь, — бросил кузен и, подцепив по пути лакея под руку, вместе с ним покинул кабинет.
— Мне нужно освежиться, переодеться, а потом я собираюсь навестить Её Сиятельство, — сообщил барон слуге. — Мои вещи куда-то дели, поэтому найдите мне приличную, чистую одежду. И букет красивых цветов. Ждать я не люблю, надеюсь, вы все помните это. Время пошло.
Спустя оборот, Энгель, вымытый до блеска, облаченный в один из парадных камзолов Михаэля, сжимая в руке букет горицветов, подходил к женской половине.
Возле дверей стоял лакей.
— Прошу простить, но туда можно только с разрешения целителей.
— Так, позови кого-нибудь, — Энгель честно старался сдерживаться.
— Не могу отойти, — развел руками лакей.
Хмыкнув, барон выпустил воздушную струю, та подхватила помеху и прокатила ее на спине по полу коридора.
— В следующий раз попробуешь мне помещать, что-нибудь сломаю, — пообещал Энгель и скрылся на женской половине.
Он шел к Гвинет и переживал, как она его встретит? Может быть, она как раз оплакивает Михаэля, а тут — он с цветами?
Служанок, уже каким-то образом прослышавших, что случилось с охраной на входной двери, будто тоже сдуло — никто не заступал дорогу барону, никто ему не мешал, пока мужчина не вошел в приемную перед покоями графини.
— Барон Делаверт! — поднялся ему навстречу Визар. — Сочувствую, что ваши поиски не увенчались успехом.
— Как она? — Энгеля ничего, кроме Гвинет, не интересовало.
— Графиня отдыхает.
Хотелось отшвырнуть его в сторону, но потревожить Гвинет, когда у нее горе и еще малыши… Энгель вздохнул и сделал шаг назад, намереваясь выйти, но тут открылась дверь, ведущая в покои Гвинет, и вышла она сама.
Барон жадно смотрел — бледная, вся какая-то прозрачная, под глазами синяки… Единый, что они с ней сделали?
— Энгель! — графиня всхлипнула и бросилась ему в объятия, растерявшийся кузен едва успел подхватить женщину. — Вы живы! Живы! А Михаэль…
— Гвинет, милая, все будет хорошо, — забормотал Энгель, досадуя, что все это происходит на чужих глазах, лишний раз не прижмешь, не приласкаешь. — Не плачьте, детям вредно! Я живой, я вернулся.
— Не бросайте меня больше! — рыдала графиня. — Мне так плохо!
Энгель осторожно обнял женщину, ощущая под руками выпирающие косточки.
— Единый, Гвинет, почему вы такая худая? Вы что, совсем не следите за питанием миледи? — повернулся он к целителю.
От возмущения у барона даже в глазах потемнело. Новая сила, переполнявшая его в последнее
— Успокойтесь, лорд Делаверт! Никто Её Сиятельство не обижает и голодом не морит. Она сама ничего не ест! — Визар встревожено смотрел на барона — только разбушевавшегося стихийника им и не хватало! — Не забывайте, миледи нельзя нервничать!
— Почему вы не едите, Гвинет? Невкусно готовят?
— Не хочется, — прорыдала женщина.
— Знаете, а я еще не ел сегодня. Составите мне компанию?
Графиня оторвала заплаканное личико от груди барона и кивнула.
— Только вы и я. И больше никого!
— Миледи, это неправильно, — подала голос одна из служанок. — Лорд вам не кровный родственник, неприлично оставаться с ним наедине.
— Да что же это такое! — вскричала Гвинет. — Вы меня уморить сговорились? Энгель, представляете, я ни мгновения не бываю одна! Днем и ночью, в купальне и спальне. Даже в уборной!!! — рядом со мной кто-то есть. Это так невыносимо, постоянно на чужих глазах!
— Так-то вы бережете покой графини? — Энгель зло зыркнул на целителя.
— Его Милость, опекун барон Кроуф, приказал никогда не оставлять Её Сиятельство, — робко пояснила одна из служанок. — Вдруг, ей станет плохо, а рядом нет никого?
— Вы что — за десять арпелей от миледи будете? Из соседней комнаты не услышите, как она зовет? На себе попробуйте так пожить. Принесите поесть, накройте… Где вы хотите посидеть? — Энгель наклонился к графине.
— В моей гостиной, — отозвалась женщина и тут же возразила служанке. — О каком «неприлично» ты говоришь? Что со мной ещё может произойти, если я уже беременна? Убирайся с глаз моих!
Служанка вылетела вон, а графиня взяла барона за руку и повела за собой.
— Поторопитесь с обедом, мы голодны.
Визар только головой дернул и придал прислуге ускорения:
— Графиня пожелала поесть — живо несите еду!
— Что именно принести, миледи не сказала, — пискнула служанка, когда за бароном и графиней закрылась дверь. — Что она и лорд хотят покушать?
— Несите всего, — решил целитель.
Наконец, они остались наедине.
Графиня хотела что-то сказать, но барон помотал головой:
— Пока не поедим, я и слушать не буду. Выдумали — голодом себя морить! Кому вы этим поможете?
— Энгель, я…
— Ешьте!
Некоторое время раздавалось только постукивание ложек.
Наевшись, барон почувствовал, как напряжение его отпускает, да и Гвинет порозовела и даже робко улыбнулась.
— Вот, теперь вы на себя похожи. Рассказывайте, что произошло, почему вы себя совсем довели?
— Я устала, если бы вы знали, Энгель, как я устала! Постоянно на чужих глазах, я даже почесаться не могу, потому что при посторонних неприлично. Это невыносимо! Потом — вязь пропала, — графиня вытянула руку, показывая запястье, — Михаэль умер. Конечно, мы не были любящей парой, но смерти ему я никогда не желала. И в довершение всего, меня доводит баронесса, жена опекуна.