Муж напрокат
Шрифт:
– Принятие решения займет примерно час времени, - сказал Малиган.
– У меня короткая встреча, и вернусь в суд минут через сорок. Если будут вопросы, позвони мне.
Колин кивнул, и адвокат стремительно сбежал по ступенькам вниз, а потом сел в машину и отъехал.
– Идем, нужно поесть что-нибудь, - Колин взял меня под руку и повел вниз.
– В меня сейчас ничего не влезет. Тошнит целое утро.
– Давай, Милана. Тебе еще нужно пережить вынесение решения.
Как только мы спустились, Колин повел меня
– Колин, они же не заберут у меня детей?
– Лана, я бы хотел тебе пообещать, что все будет хорошо, но пока не могу. Не в моих силах что-то изменить уже в данный момент. Но все, что мог, я уже сделал.
Я кивнула, не в силах говорить. Просто шла туда, куда он вел меня, и наслаждалась маленькой передышкой. Когда мы устроились за столиком в небольшом кафе и сделали заказ, я снова посмотрела на Колина.
– Это Карен дала те фотографии Румер? И про кольцо и про то, что живет у тебя, рассказала тоже она?
Колин смотрел на меня с нечитаемым выражением лица несколько мгновений, а потом медленно кивнул.
– Да. Не осуждай. Она борется за свое счастье, как умеет.
– Я не осуждаю, - солгала я.
– Но я ведь не пыталась украсть ее счастье. С самого начала я вела себя…
– Мы переспали, Лана, - констатировал он таким тоном, как будто я забрала у него нечто важное.
– Да, но это было позже, много позже. Колин…
– Я хотел тебя с первого дня. Только для тебя это оставалось тайной. Все окружающие, судя по всему, видели, только не ты.
Я замерла и уставилась в его холодные глаза, взгляд которых сейчас не имел ничего общего с тем, которым он смотрел на меня в Сан-Франциско. Я действительно была слепа и ничего не видела. Для меня было важно оформить опеку и дать детям хотя бы подобие нормального будущего. Я практически не смотрела по сторонам и не могла заметить желания Колина, пока оно не стало очевидным. Хотя сама хотела его не меньше. Но он всегда такой отчужденный, холодный. Я даже не могла представить, что он что-то испытывает ко мне.
– Что будет дальше, Колин?
– спросила я, вырвавшись из оцепенения, когда официант поставил передо мной заказанные блюда.
– Ничего. Все будет как прежде, - ответил он сухо.
– Да, я помню, ты говорил, что мы совершили ошибку, - сказала севшим голосом, опустив взгляд в тарелку и следя за тем, как я гоняю салат по тарелке.
– Я ни о чем не жалею, - сказал Колин, и я резко подняла голову, встретив его прямой взгляд.
– Я тоже, - сказала тихо. В душе снова расцвела наивная надежда, но тут же погасла после следующих слов Колина.
– Но это не должно повториться.
Я разозлилась. Он словно постоянно играл со мной, будто проверял, сколько я выдержу. Приближал к себе, отталкивал, а потом повторял это по кругу. Я не могла выразить свою злость, закатить истерику, вылить горячий кофе на его безупречно белую
Оставшуюся часть обеда мы обсуждали предстоящие перспективы работы с российскими партнерами, упорно делая вид, что до этого у нас не было душераздирающего разговора. Колин сказал, что в Краснодаре есть какое-то предприятие, в которое он был бы не против вложиться, но владельцы пока не хотят сотрудничества. Он расспрашивал меня о менталитете и том, как можно было бы склонить этих людей на свою сторону, уговорить их заключить контракт. Продолжая обсуждать это, мы вернулись в здание суда. Уже на подходе к ступенькам у меня снова начали трястись руки и ноги. А я ведь только успокоилась. Видя, как я потирала ладони, Колин взял меня за руку и сжал ее, взглядом даря мне молчаливую поддержку.
– Ты не одна, я буду рядом.
Я отложила в сторону все мысли о Колине и его беременной невесте, как только в зал вошла судья и все встали. Мое тело было напряжено так сильно, что, казалось, мышцы задеревенели. Зрение стало туннельным, и я видела только суровый взгляд судьи и ее поджатые губы. Внезапно в голове вспомнились все молитвы, которым меня когда-то в детстве учила бабушка. Я беззвучно произносила их, в миллионный раз прося Бога о решении в мою пользу.
Глава 29
Колину пришлось практически тащить меня до квартиры, потому что я едва переставляла ноги. Не могла перестать всхлипывать и благодарить провидение за последние слова судьи.
– Присудить опеку над Ноа Дэвис и Викторией Дэвис их тете, Милане Мастерс, и ее мужу, Колину Мастерсу.
Я чуть не потеряла сознание. На ногах меня удержали только крепкие объятия Колина и его шепот на ухо:
– Мы сделали это. Перестань плакать, маленькая. Все получилось. Тихо-тихо, Лана. Все получилось.
Он снова и снова повторял мне эти слова, а я содрогалась от рыданий и была на грани реальности с сумасшествием. Мне действительно впору было свихнуться от того, сколько навалилось на меня за эти три месяца с момента смерти сестры. Еще я сильно переживала за учебу, потому что у меня осталось всего два месяца на подготовку дипломной работы, а я не открыла ни одного учебника. Ходила в университет, только чтобы отметиться.