Мужские игры
Шрифт:
– Дикий барин! Может, еще и пороть станешь?
– крикнул Покровский, но осекся, испугавшись, видно, как бы идея не пришлась по вкусу.
– За волосы и - сквозь строй!
– напомнил Второв в закрывающуюся дверь. Он тяжело опустился.
Из приемной доносились крики вырывающегося Покровского.
– А ты говоришь, - почему-то произнес Второв через некоторое время.
– "Свои личные", - передразнил он.
– Два с лишним миллиона из них он как раз на этих сделках, что банк разорили, и заработал. Во я вам сдамся!
– Второв рубанул по локтю.
– Рано хороните. Выплыву! И банк вытащу!
– Всё как всегда, Владимир Викторович. Крысы бегут. Но старая команда на палубе. Рулите, шеф, - к полному удовольствию, Второва отреагировал Забелин. Он почувствовал напоминающий тычок слева и, стремясь не упустить минуту расположения, вытащил из папки приготовленные документы.
– Я понимаю, что не до того. Но коротко по институту. Буквально в плане информации. Вот на подпись протокол о порядке управления институтом, что мы с вами по телефону согласовали. Кроме того, мы накидали кратенький бизнес-план. Считаем, в первый год финансирование тем полностью обеспечим за счет аренды. Через полгода начнем продавать технологии. ТЭО есть. Так что через годик и кредит банку будет возвращаться. И прибыль пойдет.
Максим подтолкнул его локтем, и он умолк. Начало фразы Второв, погруженный еще в предыдущий разговор, похоже, и не услышал. Лишь к концу лицо его оживилось изумлением.
– Какой годик? Ты о чем вообще-то?
– Ну, ты помнишь, о чем мы договаривались. Чтобы взять в руки информационные технологии.
– Да ты!
– Второв поперхнулся.
– У меня банк разваливается. Банк! Вот что спасать я должен. Знаешь ли, сколько здесь труда моего? Денег моих зарыто? А ты мне - с играми этими! Да я сейчас всё, что можно, распродавать буду. Душу за лишний день жизни для банка заложу! Вот!
– Он выхватил из пачки лист, подбежал к гостевому столику и впечатал его перед сидящими.
– Здесь наши долги по форвардным сделкам. Если не закрою - всё! А вот это видишь?
Второв отчеркнул пальцем.
– Пятнадцать миллионов АИСТу. Ровно за неделю до дефолта назаключали, пакость! Ну ладно с иностранцами! Но с этим! Уж он-то всё знает, морда жидовская. Ужом по Белому дому ползает. Раз заключает по семнадцать рублей, так неспроста... Так нет, все подписали, твари. Собственная прибыль глаза застила. Cтратеги хреновы. В общем, встречался я вчера в аэропорту с Онлиевским. Договорились, слава богу. Хоть здесь пробоину закроем. Короче, акции переоформляйте на АИСТа. Сам, главное, предложил. Оказывается, следил за твоей скупкой. Мне б такую службу информации - не прокололись бы.
Предвидя реакцию строптивого своего подчиненного, добавил настойчиво:
– И то удача, что шестью миллионами, считай, пятнашку отбили.
– Погоди!При чем тут!..
– теперь и Забелин, поначалу опешивший, набычился.
– Мы не под АИСТа сделку паковали. Разве забыл о стратегической задаче - информационные технологии доводить и через них подниматься?
– Говоря, он косился на сжавшегося недобро Максима.
– Не ко времени разговоры, Алексей Павлович!
– Не ко времени?!
– протянул Флоровский.
– А когда же оно у вас наступит, время это вожделенное? Десять лет науку, как девку по панели, таскает кто ни попадя. Все заплатить обещают.
– Это кто такой речистый?
– с холодным интересом уточнил Второв.
– Не возьму в банк!
– отказался он от прежнего предложения.
– Как бы самому на панели не оказаться.
– Заткнись, - пробормотал Забелин.
– С ним так нельзя.
И другим, увещевательным тоном обратился к насупившемуся вновь Второву:
– Но, Владимир Викторович! Мы-то с тобой знаем, что такое АИСТ. Да ему на всё, что карман его не набивает, глубоко наплевать. Через неделю выбросит институт на улицу, наразмещает какие-нибудь интим-шопы и будет стричь аренду. Получается, чтобы сегодня спастись, мы завтрашнее вырываем. Но мы же не АИСТ! Вспомни, для чего вообще банк затевали! Ведь какая мощь там собрана! Один академик чего стоит.
– Академики!
– слово оказалось некстати. Пребывавший в некотором затупении Второв встрепенулся.
– Вот они в работе.
– Он ткнул в дверь, через которую выволокли перед тем злополучного профессора.
– И я для них должен дело жизни губить!
Он поднялся, отошел за барьер внушительного стола, встал за ним, заставив подняться и посетителей.
– Словом! Завтра же переоформляйте акции. После этого получите свои полтора миллиона. Выполнять!
В предбаннике они наткнулись на Керзона.
– Всё знаю, - опередил он встрепенувшегося Забелина.
– Но не союзник я тебе, Палыч. В этом я с Второвым един - банк спасать надо. И тут все средства, как понимаешь, на амбразуру бросаются. А если не понимаешь...
– Он многозначительно помолчал.
– А металлургия, авиация, кондитерка, наконец? Ведь какими трудами сколачивали. И на торги. Всё придется на торги, - горько произнес он. Именно Керзон много лет пробивал и лелеял то, что теперь было гордостью банка, - могучий кондитерский холдинг. И завтра начинались первые переговоры о его продаже.
– Вот ведь как обернулось, - не прощаясь, Керзон вошел во второвский кабинет. Как в добрые старые времена, без доклада.
Выйдя из банка, Забелин и Флоровский увидели двух гогочущих, раскрасневшихся, неестественно оживленных мужчин, в которых Забелин узнал Игоря Кичуя и Женю Снежко. За эти месяцы Женя полностью освоился среди высшего менеджмента новой волны, обрел доверие Второва и недавно, по рекомендации Баландина, был назначен на должность вице-президента.
При виде Забелина Кичуй сконфузился и, быстренько кивнув, юркнул в дверь. Снежко же, хоть и смущенный, широко развел руки.
– Держу пари. Сейчас скажет: "Твою мать! Кого я вижу?" - быстренько "забил" Максим.
– Алексей Павлович! Дорогой! Вот не чаял. Последний, самый ходовой в банке анекдот слышали? Разговаривают голова и жопа. Голова спрашивает: "Ну почему такая несправедливость? За мной ухаживают, моют. Я все время на чистых подушках, в холе - и, несмотря на это, вся в морщинах, облезлая. А ты на чем только не елозишь - и все такая же гладкая да белая".
– "А ты делай, как я - сри на все"! Каков черный юмор?
– Не дожидаясь реакции собеседника, Снежко радостно захохотал.