Мужские игры
Шрифт:
– Похоже, на злобу дня? Бойко рассказываешь. Видно, что от души, - Забелин, не церемонясь, отодвинул с дороги бывшего подчиненного - раньше пьянок среди рабочего дня в банке не наблюдалось.
Выйдя из здания, он оглянулся: - Недолго музыка играла...
– М-да, подставили дружки твои, по полной программе подставили. Это называется: спасибо, аист, спасибо, птица, - Максим склонился в шутовском поклоне и на всю улицу проголосил.
– Так и должно было случи-иться!? Хихикнул: - А Мельгунова кондрашка хватит.
– Пошли-ка, Макс, подлечимся
Глава 11
Академики
– Юрий Игнатьевич, извините, но там...
– по тому, что пожилая секретарша, выучка которой была отполирована десятилетиями, ворвалась без стука в кабинет, стало понятно, что произошло нечто чрезвычайное.
– Что у вас еще, Аглая Витальевна?
– нарочито сухо поторопил Мельгунов.
– Вы уж половину воздуха в этом помещении в себя заглотили.
– Сюда сейчас... Там, в лифте, Онлиевский. С охраны позвонили. Ну, тот самый!
– Вот как? И кто ж его пропустил?
– Говорят, сами это... пропустились.
В приемной хлопнула дверь, обозначились нарастающие голоса, и вслед за тем в раскрытую дверь вошел человек, в котором трудно было не признать примелькавшегося на телеэкранах олигарха.
– К сожалению, без звонка. Но проезжал мимо. Не мог не засвидетельствовать. Да и присмотреться, не откладывая, знаете, интересно... Вы свободны, - не прерывая дыхания, Онлиевский кивнул застывшей секретарше.
– Юрий Игнатьевич?
– оправившаяся от оторопи Аглая демонстративно повернулась к вошедшему спиной. Лишь дождавшись подтверждающего кивка директора, неспешно двинулась из кабинета, заставив Онлиевского посторониться. Дверь закрылась.
– Хорошо выдрессирована. Одобряю. Вы позволите?.. Чего-то замотался, ноги не держат.
– Онлиевский уселся в кресле. Присмотрелся к застывшему возле стола человеку.
– Да, я не представился.
– Считайте, отрекомендовались. Чему обязан?
– Очень хотел познакомиться. Да вы без церемоний, дорогой академик. Присаживайтесь.
– Спасибо, постою.
– Мельгунов плотнее оперся костяшками пальцев о стол. Лицо его приобрело фирменное каменно-неприязненное выражение.
– Боюсь показаться невежливым.
– Ну, как угодно.
– Онлиевский неохотно выбрался из кресла, подошел к противоположной стороне стола.
– Можем и с политесом. Вообще-то как проще хотел - ввел в обычай по возможности все новые поглощения сам осматривать. Да и познакомиться с такой масштабной фигурой - это, знаете, даже лестно. Опять же договориться об условиях дружбы нашей тоже лучше сразу. Чтобы, знаете, без недоразумений. Я надеюсь, десяток процентов вам достаточно будет? Пару из них распределите среди своей ученой камарильи.
Он присмотрелся к хозяину, который под маской холодности тщетно
– Вообще-то предлагаю больше из уважения к вашему имени. Но в конце концов, и у вас есть право на торг. Сколько тогда, по-вашему, вы стоите? Ну, дорогой академик, не смущайтесь, я понимаю, вы человек от науки, но это рынок. Давайте сделаем ставки и побежали вместе. Мы ведь теперь обречены быть вместе.
– Вы, собственно, почему хамите в чужом доме?
– прошелестело навстречу.
– Я хамлю?!
– искренне изумился Онлиевский.
– Поимейте в виду, я вам не "дорогой", к тому же стар с вами наперегонки бегать. Я руководитель этого института, куда вы ворвались. И впредь, если вам заблагорассудится делать какие-то предложения о покупке, - я так понял, вы с этим здесь, - извольте вести себя менее бесцеремонно. Хотя вынужден вас избавить от лишних хлопот - институт не продается. И за сим, как говорится, честь имею.
Теперь настал черед поразиться Онлиевскому.
– Не понял. Почему это я должен еще раз покупать то, что уже купил? Ну, Юрий Иванович...
– Игнатьевич. А впрочем...
– Виноват. Я понимаю, что мой визит несколько ошеломителен. Вы, наверное, ориентировались на Второва. Но поверьте, я не меньше его умею отблагодарить своих людей. Так стоит ли терять время, когда все так чудно срослось и осталось обсудить только... технологию. Какую сумму вы позаимствовали на скупку акций?
– Это, простите, наше внутреннее дело.
– Да нет, теперь вы меня простите, - с видом человека, которому надоело попусту терять время, перебил Онлиевский.
– Потому что это сугубо НАШЕ дело. Мое и немножко ваше. Я так понял, что Второв до настоящего времени не известил вас, что принадлежавший "Возрождению" контрольный пакет института сегодня переоформляется на мою структуру. Тогда, боюсь, я слегка опередил события.
– Вы чрезвычайно опередили события, - отчеканил Мельгунов, вместе с тем начиная подозревать, что за путаными словами нежданного визитера скрывается непонятный смысл.
– Для начала - акции института покупались на деньги, к "Возрождению" отношения не имеющие. Так что, боюсь, у вас скверные информаторы.
– Это проблемно, академик. Не станет же в самом деле Второв продавать мне то, чем не владеет.
– Повторяю, ни "Возрождение", ни кто другой из вашей братии к институту не будет допущен на пушечный, как говорят, выстрел.
– Трудный вы, оказывается, человек, Юрий Иванович. Знаете, пожалуй, я вам десяти процентов не дам. До такой степени не владеть обстановкой. Честь имею, - передразнил он Мельгунова.
– Надеюсь как раз, что ни вас, ни ваших людей я не буду иметь чести...
– Да полно, в самом деле, кочевряжиться-то, - оборвал рассерженный Онлиевский.
– Вижу, что люди вашего склада по-хорошему не понимают. Нравится вам это или нет, но честь такую вам стерпеть придется. Потому что институтец ваш - отныне мой. Так-то, дорогой!