Музыка души
Шрифт:
– Как на похоронах, – тихо прошептала сестра невесты, но Петр Ильич услышал.
В глубине души он был согласен с этой характеристикой. Радости, которая должна сопровождать свадьбу, не чувствовал не только жених, но и гости. Одна Антонина пребывала в безмятежно-радужном настроении, будто не замечая ничего.
После обеда супруги разъехались по своим квартирам, чтобы собрать вещи для поездки в Петербург – Петр Ильич собирался познакомить молодую жену с отцом.
Усталость от долгого венчания, суматохи праздничного обеда, сборов и прощаний на вокзале не давала сосредоточиться на своих впечатлениях
Немного помогло взбодриться появление в Химках Мещерского – старого знакомого по Училищу правоведения. Он разбил t^ete-`a-t^ete, развеял напряженную обстановку светской болтовней. К вечеру Петр Ильич успокоился, и, когда Мещерский покинул их купе, общался с женой уже гораздо непринужденнее. Хотя небольшая неловкость все же осталась. К счастью, Антонина так и не заметила тоски своего новоиспеченного мужа.
Илья Петрович встретил невестку с распростертыми объятиями в своей обычной манере, тут же стал называть ее дочкой. Антонина была очарована свекром, принялась расспрашивать его о семье, о детстве Петра Ильича, была с ним ласкова и почтительна.
– Замечательный выбор, Петенька, – тихо сказал отец, когда молодые супруги собрались уходить. – Она будет тебе хорошей женой. Я так рад за тебя!
Петр Ильич нервно улыбнулся – хотел бы он обладать такой уверенностью.
Несколько дней в Петербурге супруги провели в постоянных развлечениях: ездили на острова на музыкально-увеселительный вечер, в Каменностровский театр, наведались в Павловск к родным. Петр Ильич начал привыкать к новому человеку в своей жизни, в своем личном пространстве, и чувствовал себя спокойнее. Конечно, он не полюбил Антонину за столь малое время, но появилась надежда полюбить ее когда-нибудь. Отчаяние, порой вспыхивавшее в душе, отступило.
В Москве на них обрушилась новая вереница тревог и мучений. Затеянная Антониной продажа леса сорвалась, его пришлось заложить. Рассчитывавший на средства от продажи Петр Ильич не особо экономил, и они остались без денег. Не на что было нанять квартиру, не на что было жить. Пришлось снова обращаться за помощью к фон Мекк, что было унизительно и стыдно. Из-за финансовых проблем Петр Ильич больше не мог держать двух слуг и оставил себе одного Алешу, чувствуя себя виноватым в том, что отказал Михайле от места.
Неуверенность в завтрашнем дне, вынужденная ложь, необходимость хитрить и изворачиваться, стыд перед женой, которая ни словом не упрекнула и не высказала ни малейшего недовольства сложившейся ситуацией, привели к новой вспышке меланхолии. А главное – Петр Ильич чувствовал полное отсутствие энергии к работе: он не мог писать, не мог ни на чем сосредоточиться, он впервые не слышал музыки во всем, что его окружало, начало казаться, что его музыкальность погибла безвозвратно. И это ввергало в пучину глубочайшего отчаяния.
Антонина старалась смягчить переживания мужа, оставалась любящей и заботливой супругой. Склонный к резким
Его, выросшего в дружной любящей семье, шокировали отношения между родственниками жены. В семье Милюковых шла настоящая война: с тех пор как умер глава семейства, мать и дети сражались за раздел имущества. Ольга Никаноровна – мать Антонины – ненавидела покойного мужа и не стеснялась без конца поносить его при каждом удобном случае. Это бы еще полбеды, но чтобы мать ненавидела своих детей – вот что не укладывалось в голове. Да и сестры между собой были далеко не в теплых отношениях, а уж с единственным братом и вовсе на ножах.
Дикостью представлялось такое положение вещей Петру Ильичу, нежно любившему родителей, братьев и сестру, в семье которого всегда царила атмосфера любви и взаимного уважения. Теперь ему казалось, что все недостатки жены происходили именно из ужасной семейной обстановки. Он решил больше никогда не встречаться с ее родственниками, дабы Антонина постепенно сбросила все, что получила воспитанием. Петр Ильич старался убедить себя, что она не виновата в том, что родилась в такой семье, и все же с каждым днем неприязнь к жене увеличивалась.
Возвращение в Москву было убийственным. Будущее начало казаться беспросветным. Будто мало было переживаний, Петр Ильич получил известие о смерти Володи Адамова – старинного товарища по Училищу правоведения, с которым продолжал поддерживать дружеские отношения. Володя был абсолютно здоровым человеком, имел превосходное положение в обществе, был богат и счастлив в семейной жизни. Его внезапная смерть потрясла Петра Ильича, став последней каплей.
И вдруг, точно солнечный луч посреди тьмы, пришло письмо от Надежды Филаретовны со значительной суммой денег, которые она предлагала с удивительной тактичностью и готовностью поддержать и помочь. Благодаря ей Петр Ильич смог поехать к сестре, оставив Антонину в Москве обустраивать новую квартиру.
В Каменке всегдашняя любовь и забота родных, ощущение свободы и независимости оказали на Петра Ильича благотворное влияние: он успокоился, стал стыдиться своего малодушия и преисполнился стремления найти с Антониной общий язык. Он отдался беззаботной каменской жизни, ходил с братьями на охоту и чувствовал себя совершенно счастливым. И только одно угнетало: никак не получалось приняться за работу – она тяготила и пугала, творческие силы словно парализовало.
Анатолий, почему-то невзлюбивший невестку с первого же взгляда, не упускал случая очернить ее в глазах брата, особенно когда Модест уехал из Каменки и Толя перестал бояться его осуждения.
– Ну, что ты имеешь против нее? – в конце концов воскликнул Петр Ильич. – Она милая, заботливая, старается быть мне приятной.
– Она недостойна тебя! – упрямо ответил Анатолий. – Она мещанка, приземленная, пошлая, пустая и глупая, думает только о нарядах, званых обедах да модной мебели. Подумать только: уверяя, что давно в тебя влюблена, она до сих пор не знала ни одного твоего сочинения! Это ли не показатель?
– Мои сочинения не так уж известны… – пытался возразить Петр Ильич.