Музыкальный приворот.Часть 3.На волнах оригами
Шрифт:
– Кто бы говорил!
– огрызнулся Леша.
– И кто у нас приличный человек?
– Я, например.
– Чинно, заложив руки за спину, прошествовал из одного угла кухни в другой художник. Он прямо-таки истончал благочестие и солидность. Временно, правда.
– Кто? Кто-кто?
– сделал вид, что плохо слышит его младший брат.
– Да ты сам по полной отжигал! У кого уже в Катькином возрасте двое детей было? Скажешь, у меня? У меня до сих пор никого нет.
– Так может, ты слегка дефектный?
– предположил знаменитый художник, делая на бумажной салфетке набросок новой картины.
– Это ты дефектный!
– заорал уже Леша, оскорбленный в лучших чувствах.
– Ты мои картины не трожь, друг мой дорогой, - мигом обиделся отец Нелли и Кати, мигом принимая позу обиженного творца, готового, не смотря ни на что, броситься с кулаками на своего обидчика.
– Они, между прочим, признанные произведения искусства.
– Ха! Какого?
– Алексей никогда не страдал повышенной этичностью, особенно по отношению к старшему брату.
– Апокалиптического? Кем признаны? Антихристом, что ли?
– Бездушный дурак, только мой второй сынок меня понимает, - объявил тогда Томас и с достоинством унес себя в свою комнату, где, впрочем, дулся целых полчаса, а после, не выдержав одиночества и соблазнившись вкусными запахами, доносившимися из кухни - Алексей вновь выполнял столь ненавистную ему роль домохозяйки - вернулся на кухню. Семейство Радовых еще много лет назад облюбовало свою просторную светлую кухню и постоянно тусовалось на ней. Поэтому и телевизор у них висел именно здесь.
– Кей и Филочка так классно смотрятся вместе, - вдруг мечтательно сообщила одна из подружек Нельке, не отрываясь от экрана.
– А?
– вздрогнула та. Антона младшая сестра Кати знала лично, а потому вместе с Филом как-то не представляла его, как, впрочем, и с другими представителями мужского пола. Солист любимой группы больше не казался Нелли кем-то далеким, ирреально-кукольным, как герои любимых аниме, она лично знала его, и, наверное, из-за того, что воспринимала, как реального человека, не могла думать про фронтмэна "НК" многие ранее привычные вещи. Для нее он понемногу становился частью семьи.
– А я такой классный фанфик про Кея читала, - с восторгом сообщила вторая девочка.
– Рейтинг NC-18, сюжет просто восторг! Там, короче, Филиппа бросает его парень, а Кейка решает его успокоить и везет...
– Давайте лучше смотреть, а не болтать, - шикнула на них юная хозяйка квартиры и прибавила звук в телевизоре. На ее тонком овальном личике, мимика которого постоянно менялась, вспыхнула довольная еще какая-то даже наполовину детская радость ожидания. Нелли от предвкушения интересной передачи даже потерла ладони - так ей не терпелось увидеть Кея по телевизору. Да и не только его - она готова была смотреть на любого участника "НК" долго-долго.
Девочки во все глаза смотрели программу и веселились только до тех пор, пока Кей не произнес роковые слова о том, что "На краю" распадаются. Для них это было полным шоком.
– Мы всегда будем благодарны тем, кто слушал нашу музыку, - доносился до их ушей голос музыканта. Его чересчур спокойное, но несколько бледное лицо показывали крупным планом. Черные, контрастирующие с волосами глаза, привыкшие к самым разным линзам, смотрели вперед, и, казалось, их взгляд словно проникал в самые души тех, кто находился сейчас перед экранами телевизоров, компьютеров и ноутбуков.
–
– Тем, кому мы были небезразличны все это время. Мы жили ради вас и ради нашей музыки. Нашей - не только той, которую мы играли впятером. Нашей - той, которую мы впятером играли для вас и вместе с вами - с вашей незримой помощью.
– Но, послушайте, как же вы...
– попробовал перебить его несносный Остап Зайцев, однако музыкант только лишь поднял ладонь вверх, словно прося, чтобы его не перебивали. Жест получился убедительным, ведущий послушался и моментально замолчал, жадно разглядывая фронтмэна "На краю". В голове Остапа крутились мысли от "Да он с ума сошел!" до "Е-мое, вот это сенсация! В каком же я шоколадном шоколаде".
– Мы уходим, но наши песни остаются, - продолжал Кей. Нелли вдруг подумала, что эти слова даются ему с трудом, и крепко сжала пальцы в кулак, так, что покрытые ядовито-розовым лаком ноготки впились в кожу.
В студии "Времени быть впереди" зависла напряженная тишина, которую поспешно сменил один из клипов "НК", Нелькин любимый, про одинокого страдающего маньяка, которому не чужд был зов любви.
– Остаются...
– Повторила Нелли вслед за музыкантом, как сомнамбула. Ей вспомнилось вдруг, как однажды, давным-давно, в ту счастливую и беззаботную пору, когда она была еще в детском саду, на занятии по рисованию она никак не могла изобразить на листке бумаги солнышко, потому что желтый фломастер куда-то пропал, а просить его у других детей Нелли не хотелось. Она очень расстроилась из-за этого - до слез. А рисунок так и остался без солнца. Его ведь нельзя было раскрашивать красным, зеленым или синим цветами, верно? На резонный вопрос воспитательницы: "Где солнышко?" девочка ответила тогда, что оно исчезло - его похитили злые тучки.
Сегодня солнце с подросткового рисунка ее мироощущения тоже куда-то пропало. Закатилось за горизонт, всего лишь услышав слова о том, что какая-то рок-группа прекращает свое существование. Да их ведь тысячи в этом мире! Подумаешь, одной не станет! Но новость об "НК" все же безумно задела Нелли. И не только ее. Подобные чувства в эти минуты переживало и огромное множество других людей: ее ровесников, парней и девушек постарше и уже совсем взрослых, эмоциональный всплеск которых трудно было списать на подростковый бурный период.
Музыка - особенный вид искусства. Действительно, особенный. Успокаивающий или волнующий, заставляющий грустить и дико радоваться, напоминающий стук сердца любимого человека в самые нежные или страстные моменты, и в то же время похожий на звуковое лекарство от депрессий, зачастую вызывающее эйфорию, словно наркотик. Это невероятное удовольствие вызывается высвобождением дофамина, одного из "гормонов радости", в области головного мозга. Может быть, именно поэтому музыка чаще других видов искусства способствует не только пробуждению глубинных эмоциональных процессов, но и катарсиса, высшего эстетического переживания. Музыка была и остается одним из немногих верных средств погружения во внутреннюю потайную арену самих себя, называемую душой, ее очищения и возвышения. Ее способны делать многие. Но лишь действительно избранные могут создавать такую музыку, которая легким касанием своих звуков способна оголить защищённые толстым грубым слоем эмоций нервы.