МУЗЫКАНТ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ
Шрифт:
отцу (а также мне):
1. Письмо отца от 19 сентября 1949 года («Труп вернулся…»).
2. Рассказ отца о столкновении с сексотом (слова сексота: «Я не
человек, я труп»).
Б. Эпизоды, документально подтвержденные либо
допускающие независимую проверку:
1. Неожиданный разгром отцовского сочинения на
композиторском пленуме 1949 года (и непосредственно
предшествующее
19 ноября 1949 года). Напомню – все это случилось не до, а через
четыре месяца после ареста Вольпина.
2. Прохорова: <<Надо сразу сказать, что следствие у меня, по
сравнению с миллионами несчастных людей было легким
(наверное, в какой-то мере благодаря Шуре [Локшину]>> (см.
Прохорова В. Трагедия предательства / Российская музыкальная
газета, №4, 2002).
Это очень важное свидетельство. На следствие мог влиять ни в
коем случае не рядовой стукач, а только агент, работающий под
прикрытием. Но если бы это был мой отец, у него была бы
совершенно другая судьба в дальнейшем:
2.1. Выпускали бы такого влиятельного агента за границу на
исполнение собственных сочинений.
2.2. Пустили бы преподавать в Консерваторию или в Гнесинский
институт.
2.3. Сочинения не снимали бы с исполнения ( Шестая симфония,
«Тараканище»)[1].
2.4. Наконец, под старость – уж точно дали бы персональную
пенсию.
На самом же деле все было в точности наоборот, и это все
проверяемо. Приведу еще выразительный фрагмент из интервью
Иосифа Пастернака (2007): << Однажды ему [ Локшину]
предложили поменять всего несколько слов в его симфонии на
стихи Киплинга, а именно – Индию сделать актуальным тогда
Вьетнамом, а английских солдат переделать на американских. И
при этих уступках крупный чиновник гарантировал композитору
Ленинскую премию. На что Локшин ответил: «Я так и знал, что
найдутся непреодолимые препятствия для моей музыки».
Подумайте: он ведь мог писать симфонии, посвященные
комсомолу, целине и прочим святыням советского строя, как
это
[ тексты для своих вокальных сочинений] , которые были обречены
на критику.>>
3. То, что Прохорову освободили в лагере от физической
работы (!), и то, что конвоиры ей попадались добрые – см.
с. 58–60 ее книги, а также статью: Пищикова Е. Суровая нить /
Русская жизнь, 28 сентября 2007 г.
4. Вольготная жизнь Вольпина в психушке (См.: Айхенвальд
Ю.А. Последние страницы. – М.: Изд-во РГГУ, 2003, с. 247.)
5. Вызов на очную ставку с Прохоровой ближайших
родственников отца и его лучшего друга. Это именно прием для
прикрытия настоящего агента. См. статью Игоря Маслова
(Новая газета, 26 ноября 2001 г.).
6. Активнейшее участие в дискредитации моего отца людей с
необъяснимостями в биографии.
Москва, октябрь, 2012
[1] Драматичная история с Шестой симфонией – в Интервью Виктора
Попова (см. ниже). Важность этого интервью как аргумента в дискуссии,
на мой взгляд, трудно переоценить. Я благодарен И.С. Пастернаку,
любезно предоставившему мне текст интервью, взятого им у В.С. Попова
в мае 2002 года и не вошедшего в его фильм «Гений зла». Текст
публикуется с небольшими сокращениями.
III.
В.С. Попов. Интервью после концерта (отрывок) [1]
Дело все в том, что действительно Локшин – это крупное явление
в нашей музыке, в русской музыке, крупное явление. И так мне
повезло, что в 70-е годы [я познакомился с Локшиным], благодаря
Рудольфу Борисовичу [Баршаю] как раз. Мы с ним в этот момент
активно работали, потому что у него был свой камерный оркестр, а
у меня хор мальчиков. Мы часто пели музыку Баха… И однажды
Рудольф Борисович мне сказал, что вот есть такая идея –
исполнить Шестую симфонию композитора Локшина. Я тогда,
естественно, почти ничего [о Локшине] не знал. Знал, что такой
композитор есть и знал, что находится он в довольно трудном
положении, потому что когда-то, написав кантату «Тараканище»,
попал в глубокую немилость в связи с тем, что нашлись такие
добрые люди, которые подсказали, что «тараканище – это наш
вождь и учитель». И поэтому, естественно, довольно трудная у