МУЗЫКАНТ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ
Шрифт:
Читать эту книгу необходимо. Хочу сделать небольшое замечание,
имеющее некоторое косвенное отношение к истории моего отца.
Вначале процитирую книгу Гаврилова (глава «Энигма», с. 166–
167):
<<С точки зрения официальной идеологии Советского
государства – отец Рихтера был врагом народа, а его мать –
предательница Родины. А Рихтер – сын расстрелянного врага
народа
бывало на концертах.
КАК МОГ ТАКОЙ ЧЕЛОВЕК НЕ ТОЛЬКО ВЫЖИТЬ, НО И
СДЕЛАТЬСЯ ВЕДУЩИМ ПИАНИСТОМ СТАЛИНСКОГО СССР?
На этот вопрос фильм [Монсенжона] не отвечает. Свободный
человек? О какой свободе может идти речь? Рихтер был ИХ
рабом, верным псом. Иначе – он не прожил бы и года после
расстрела отца и предательства матери.>>
В качестве возможного ответа на поставленный им же вопрос
Гаврилов приводит слова самого Рихтера: <<Во время тяжелой
депрессии Слава [Рихтер] два раза [!] процедил мне одну и ту же
фразу: «Молодая госпожа, как мне говорили, почему-то
увлеклась моими концертами, и это, кажется, спасло меня от
многих неприятностей». Рихтер имел в виду Светлану
Аллилуеву, дочь Сталина, которой в 1941 году было 15 лет. Тем не
менее, Светлана уже тогда встречалась с Каплером, который
культурно развивал ее, таскал на интересные концерты. Судя по
ее поздним воспоминаниям, Сталин ее безумно любил, она
поделилась с отцом своим восхищением от игры Рихтера, и
Сталин кому-то что-то шепнул. И Рихтер получил невидимую, но
самую надежную в СССР защиту.>>
Неточность второй из приведенных цитат состоит в следующем.
Светлана Аллилуева познакомилась с Каплером не в 1941 году, а,
по крайней мере, на год позже (см. книгу Аллилуевой «Двадцать
писем к другу»):
<<В ту же зиму 1942-43 года я познакомилась с человеком, из-за
которого навсегда испортились мои отношения с отцом, –
Алексеем Яковлевичем Каплером.>> [1]
Напомню, что осадное положение было введено в Москве
20 октября 1941 года, а приказ о переселении немцев был издан
еще раньше – 8 сентября 1941 года.
Иными словами, тот факт, что Рихтер – фактически, не скрываясь
– уцелел в Москве после депортации немцев, по-прежнему ждет
своего объяснения.
Москва, август 2012
[1] Впервые Каплер и Светлана Аллилуева встретились в конце октября
1942 года (см. Аллилуева С.И. «Двадцать писем к другу». – М.: Книга,
1991, с. 163).
Добавление V.
«ИНВЕРСИОННЫЙ СЛЕД» ОТ СЕКСОТА
I.
При обсуждении на forumklassika истории моего отца возник
вопрос – почему сексот после столкновения не позаботился о
немедленном аресте Локшина. Ведь именно так и только так (по
мнению одного из моих оппонентов) можно было надежно
предотвратить раскрытие сексота в кругу знакомых Локшина. Ну,
во-первых, арест для моего отца спустя год после операции по
удалению трех четвертей желудка (1948 год) означал верную
смерть в тюрьме через две недели.
При этом нельзя не учитывать, что участники этой истории –
живые люди, связанные какими-то человеческими чувствами.
Отправить моего отца на верную скорую гибель сексоту было
просто невозможно. Был избран иной вариант – напугать отца и о
нем же распустить слухи. А для верности вполне можно было
время от времени приходить в гости, смотреть, как реагируют
родственники отца (так я это себе представляю). По-прежнему ли
они рады? Если – нет, то – сами понимаете... А если – по-
прежнему рады, то жизнь продолжается, а там и Вольпин
возвращается из своей высылки, а до этого письма шлет, Локшина
разоблачает. Конечно, для сексота есть при этом риск, но сексот не
чувствует себя убийцей близкого человека. Параллельно
обрабатывается круг знакомых, кого-то запугивают, кого-то
вербуют. Так что, с распространением слухов все в порядке. Слухи
распространяются только такие, Какие Надо...
II.
От агента, действующего под прикрытием, остается в истории
«инверсионный след». Сам агент – невидим, и каждый отдельный
эпизод может трактоваться разными способами, однако взятые в
совокупности эпизоды – если их набралось достаточное
количество – могут свидетельствовать о том, что поработал агент-
невидимка.
Такие эпизоды в истории моего отца имеются.
А. Эпизоды, в которых от читателя требуется доверять моему