Мы будем дома на Рождество
Шрифт:
— Я переехала сюда. Мой дядя Нед владеет курортным отелем в Маунтин-Вью.
— Ты имеешь какое-то отношение к Неду Пейну? Он достаточно стар, чтобы уже быть твоим дедом.
Трэвис остановился так быстро, что она почти врезалась в него. Теперь это было любопытным прецедентом.
— Не совсем, но близко. Считай меня поздно-родившейся племянницей, рождение которой никто не планировал.
Посчитав, что она поделилась довольно личной информацией, учитывая, что они знакомы около трех секунд с момента встречи, она отвела разговор от себя.
— Откуда ты знаешь Неда?
— Маунтин-Вью
Ароматная смесь сосны и цветочных сладостей ударила в нее, как только она попала внутрь. Таким был поток свежего воздуха и приветственного тепла. Ее нос имел шанс оттаять здесь от ледяного ветра.
Ряды цветов и других растений гудели от постоянного потока посетителей. Пары, тяжело вышагивали вокруг, в толстых куртках и шарфах, выбирая темно-красные пуансеттии (прим. Во многих странах символом Рождества считается Пуансеттия (Poinsettia pulcherrima), домашний цветок встречающий зимний праздник красным огнем своих «звезд». Пуансеттию еще называют Рождественской звездой или Вифлеемской звездой), а дети бегали вверх-вниз крича. Несколько пожилых женщин соперничали за кучу рождественских венков на столе распродажи.
Это был тот тип контролируемого хаоса, который привлекал ее. Но с каждым шагом все больше глаз обращалось к ней. Одна маленькая девочка даже улыбнулась и махнула рукой. Лила махнула ей тоже, потому что это казалось дружелюбно сделать в небольшом городке. Она была новенькой, а новые люди, очевидно, выделялись здесь.
К тому времени, когда они пришли к окошку для обслуживания клиентов, обоюдный взгляд половины людей в помещении прожигал ей спину. Либо Трэвис был серийным убийцей, либо люди Холлоуэя думали, что она была им.
— Они всегда так пялятся?
Он осмотрел комнату позади нее.
— Ну, скажем так, утонченность общения не прописана в городской приветственной брошюре.
— Никакого личного пространства. — Комментарий поступил от человека, прислонившегося к стойке окна для обслуживания клиентов. — Я, к примеру, поясню это так, что если вы двое поговорите еще минуту, город будет ожидать объявление о помолвке.
— Что? — Больше она была ошеломлена лицом этого парня, чем комментарием, что он произнес. У него были каштановые волосы, касающиеся его глаз и этот парень, был словно тем, в-кого-ты-влюбилась-в-старшей-школе, только возмужавший и готовый надеть блестящее обручальное кольцо.
— Не беспокойся. Я пошутил. — Парень пожал плечами. — Отчасти.
Лилу одарили долгим взглядом. Было в нем что-то еще, что-то знакомое в глазах и губах. Она никогда не встречала его раньше, но знакомое покалывание не покидало ее.
— Что происходит? — спросил парень.
Хриплый голос ничем не помог вызвать воспоминания.
— Вы тоже здесь работаете? — спросила она.
Она начинала задаваться вопросом, что было в воде в этом городке, из-за чего мужское население обладало великолепной внешностью. И все эти привлекательные персоны, казалось, собрались в одной теплице, из всех возможных. Однако, это объясняло впечатляющее количество женщин-клиентов всех возрастов, околачивающихся здесь в
— Я владею теплицей, — он улыбался, когда говорил, — Ну, во всяком случае ее частью.
Память улавливала тот момент, но она не могла ухватиться за него достаточно, чтобы понять. Пока она делала это, его дружелюбие было ответом. Небольшой собственный бизнес необходимо поддерживать.
— Я наследую Маунтин-Вью от моего дяди. Мое имя Лила.
Мужчина протянул руку.
— Остин Томас.
Воспоминание прорвалось наружу и ударило ее прямо в живот. Этого не может быть. Он не может им быть.
— Что вы сказали?
— Как Нед? — Парень, утверждающий, что был Остином, опустил голову пока не посмотрел прямо на нее, настороженно морща лоб. — Вы в порядке?
Бар отеля три месяца назад. Слишком много выпивки. Дни ее самоконтроля разрушены, и она пребывала в несвойственных ей сексуальных мечтах, словно окутана их пеленой. Все это случилось в комнате пятьсот пятнадцать с Остином Томасом. Не этим Остином Томасом. Другим Остином Томасом, который заявлял, что был агробизнесменом и время от времени ботаником в нескольких городах вблизи от отеля... возможно было два парня, что отчасти соответствовало описанию? Или она была величайшей идиоткой, когда-либо рожденной на свет? Будто ей необходима подтверждение фактов тех дней.
* * *
Эти кусочки соединились в ее голове быстро и довольно громко, чтобы сильно стукнуть зубами. Тем не менее, она пыталась сделать вид, что эта информация не могла быть правдой. Она уставилась на его руку, но не пожала ее.
— Нет.
Остин посмотрел на Трэвиса и снова не нее.
— Простите?
— Нет.
Она прошептала это слово в тот момент, когда уже больше, чем один человек был вблизи их, а молодая женщина за стойкой для обслуживания клиентов сделала глаза размером с фрисби (прим. «Фриcби» (от англ. Frisbee) — зарегистрированная торговая марка компании «Wham-O». Сейчас диски компании «Wham-O» редко используют в играх. Oбщее название спортивного снаряда, представляющего собой пластиковый диск с загнутыми краями диаметром 20-25 сантиметров).
— Вы сказали нет? — Остин Второй затягивал слова произнося по слогам больше, чем необходимо, убрав руку в сторону.
Она кивнула.
— Именно.
— Нам казалось, что у нас есть опыт в вопросах взаимоотношений. — Он вертел на руке свадебное кольцо, поворачивая его на пальце. — Уверен, моя жена сказала бы, что это моя ошибка, но именно какой вопрос, по-вашему, я задаю, что заставляет говорить вас «нет» снова и снова?
Она прикусила нижнюю губу до того, как боль пронзила ее.
— Вы не Остин.
Его брови подпрыгнули вверх.
— Я не он?
— Он был им, еще этим утром, — сказал Трэвис.
Ее разум взбунтовался. Желудок присоединился к нему, в знак подтверждения.
— Он не может им быть. — В этот раз она встретилась с Остином лицом к лицу. — Ты не можешь им быть.
— Я могу проверить корешок об оплате, чтобы убедиться, какое имя он написал. — Трэвис вытащил бумажник из кармана джинсов, но остановился, когда на это действие Остин покачал головой.