Мы будем дома на Рождество
Шрифт:
У нее абсолютно не было идей, в чем различие между этими двумя профессиями. Но было еще больше вещей, которые ударили по ней, когда она впервые увидела лицо Остина.
— В нем есть что-то, что напоминает мне тебя. Вы могли бы быть почти родственниками. У тебя волосы длиннее, но вы похожи, хотя он показался мне довольно напряженным и серьезным.
Остин замер.
— Что я сказала? — Ясно что что-то грандиозное. Что-то что заставило его чувствовать позор.
Ругательства обрушились секундой позже и продолжались.
— Сукин сын.
Трэвис покачал головой.
— Об этом и речи быть не может.
В этом не было ничего хорошего.
— Парни, о чем вы подумали? И есть шанс, что вы объясните все девушке?
Остин пробормотал себе под нос что-то о «глупых родственниках», когда наклонился над столом и нажал пальцем телефонную кнопку на панели. Он схватил трубку в руку, что заставило пластик хрустнуть в его пальцах.
— Офис Митча. Иди сюда, сейчас же.
После этого единственным звуком в комнате был стук телефона, ударяющегося снова о панель. Когда она начала говорить, Трэвис одарил ее широко открытым взглядом, качая головой. Несколько минут прошло прежде чем ее контроль сломался о гнетущую тишину, и она заговорила высоким голосом.
— Итак, я полагаю, вы думаете, что знаете, того, кто использовал ваше имя?
Дверь распахнулась.
— Что это был за звонок? Я был на пути домой. Есть причина, по которой я вызван сюда. Не тяни.
Лиле не нужно было поворачиваться, чтобы увидеть лицо вошедшего. Она узнала его сексуальный голос, доносившийся из-за ее плеча. Он шептал в ее ухо, возле ее обнаженного тела, в течение нескольких дней. Даже мятное дыхание, которое ассоциировалось с ним в ее памяти, преследовало ее сейчас.
— Я вижу, ты все еще нуждаешься в некоторой работе над антиобщественным аспектом, — сказал Остин, выдохнув.
— Позволь мне прояснить это, — Трэвис потер руками, — Лила Пейн, это брат Остина, Спенсер.
Это представление заставило ее повернуться. Она повернулась и лицом к лицу встала с тем парнем, с которым была раньше — с руками, губами и другими восхитительными частями тела, которые она знала также хорошо. Такие же волосы. Такая же сексуальная улыбка, вернее была, пока он не взглянул на нее и уголки его губ опустились, а глаза сузились.
Лживый придурок.
Удерживаясь за последний клочок достоинства, что она потеряла, она протянула руку в приветственном жесте.
— Я — Лила Пейн.
Также быстро Остин оказался позади нее.
— Скажешь, что не знаешь Спенсера?
— Ты сказала Лила? — спросил Спенсер хриплым шепотом, когда краска сошла с его лица. Ну помимо зелени вокруг его рта. Еще хуже с каждой секундой. Он выглядел готовым упасть в обморок.
Она могла лишь надеяться на это.
Рука Остина прикоснулась к ее плечу.
— Лила, этого парня ты встретила в Беркли Спрингс?
— Ты сказала ему? — голос Спенсера
Будто он имел право ее ругать. Она была победительницей приза. Ее и настоящего Остина. Ни в коем случае не дать Спенсеру, или как его там звать, получить удовольствие от ее неловкости. Те ночи ничего не значили для него. Она понимала это. Мальчишка, она понимала это лишь сейчас. Она не могла контролировать свое поведение, но могла удержать последние остатки гордости при себе.
— Если я и встречала Спенсера раньше, то должно быть была довольно глупа, так как совсем его не запомнила. — отрезала она парню-когда-то-известному-как-Остин, качая головой, прежде чем он смог ответить, — Трэвис, не мог бы ты помочь мне получить мой заказ?
Трэвис закашлялся, словно задыхался, что звучало больше похоже на смех.
— Да, мэм.
Потом она вышла, прежде чем идиот из ее прошлого мог разрушить еще хоть минуту ее дня.
Глава 2
Спенс с трудом присел на краю стола. Стук заставил его стиснуть зубы вместе, что, видимо, означает — он не спал. А именно, было чертовски стыдно, потому что у него было несколько прожигающих до костей фантазий с участием той женщины, с которой провел вместе три ночи несколько месяцев назад.
В каждой версии она растягивалась на белых простынях или у стен душевой, будучи абсолютно голой и прикрываясь ничем, кроме как им самим. Ни в одной из этих версий она не стояла посреди его конторы во время напряженного рабочего дня, полностью одетая, с покрасневшим от злости лицом, одновременно отрицая, что знала его.
Провальная версия моих анти-фантазий.
Быть у всего города как на ладони делало ситуацию хуже. Благодаря огромному окну во всю стену, они могли видеть весь торговый зал теплицы из офиса их друга и руководителя Митча Андерса, который также случайно оказался деверем Остина. Спенс чувствовал пристальные взгляды, сверлящие его через стекло. Сплетни как по «испорченному телефону» могли начать разнестись с минуты на минуту. Он старался жить своей взрослой жизнью таким образом, чтобы держать свое имя вне всех этих разговоров, но он боялся, что на сей раз это было невозможно.
Ничто в Холлоуэе, маленьком городке около двух часов езды и всего мира от Вашингтона, округ Колумбия, не оставалось личным надолго, и скандал, развернувшийся на виду у некоторых болтливых жителей, создавал неприятности. Жители данного города любили давать всему маленькие названия. Спенс предполагал, что одним из них, может быть, что-то вроде «Падение Спенсера Томаса».
Тень остановилась перед ним, а свет из внешнего мира притупился. Спенс взглянул в разъяренные глаза своего младшего брата, когда тот встал перед ним.