Мы будем дома на Рождество

Даймон ХеленКей

— Угу. Так я и думала. — С рукой, обернутой вокруг ручки для баланса, она шагнула назад и позволила ему войти внутрь. — Так, а что ты таскаешься тут?

Он потряс коробку.

— Думал, мы сделаем кое-какую работу.

— Ты шутишь?

Пожалуйста, пускай это будет шуткой.

— Ты что, не получала мое сообщение? — смеется он.

Низкий звук его голоса создал у нее головокружение. Она слышала его шутку и видела его улыбку, но он не парень, которого легко насмешить. Слышать это теперь заставило

ее дыхание застрять в горле.

— Я была в душе, — пробормотала она, даже неуверенная, сказала ли она это вслух.

Он остановился по пути на кухню и повернулся к ней лицом снова.

— Интересно.

Его тон касался ее будто лаская. Между сексуальной улыбкой и хриплым голосом, ее сопротивление, которое она понемногу опускала, таяло.

— Почему ты не скажешь мне, что говорилось в сообщении?

Он поднял коробку на уровень глаз.

— У меня есть все для домашнего приготовления чили и кукурузный хлеб. Или ты завалила буйвола в микроволновке на ужин?

Ее живот заурчал при упоминании еды. Даже буйвол звучал многообещающе в этом ключе. Обед был много часов назад.

— Ты смешон.

— Будь мила к мужчине, который приносит тебе ужин, — он говорил это предложение, когда шел дальше мимо гостиной справа и небольшого кабинета слева, направляясь на кухню в противоположном конце маленького дома.

Боже, если он еще и готовит в довершении ко всем его другим навыкам, ее оставшиеся осколки самоконтроля исчезнут.

— Я предпочитаю быть скептичной.

Он поставил коробку на деревянную столешницу напротив раковины и подошел к шкафу. За две секунды у него были готовы ложки и тарелки.

— У тебя никогда не было мужчины прежде, который приносил тебе еду?

— Я больше привыкла, что они берут, а не отдают.

— Что?

Она вздохнула.

— Я сказала ненадолго.

Спенс постучал ложкой по столешнице.

— С какими мужчинами ты встречаешься?

Это был странный вопрос, исходящий из уст ее последнего своего-рода-свидания. Это было идеальное время обмануть и что-нибудь сочинить. Она делала это с тех пор, как они встретились, отбрасывая все личное и придерживаясь информации о других людях и отношениях, вместо собственных. Но, стоя здесь, в уютном доме, с пьянящим запахом помидоров и чеснока, ожививших ее чувства, и его глаза были такие мягкие и заботливые, что она сдалась.

Позволив ему напугать ее до смерти, но их жизни пересеклись вновь, и это должно что-то значить.

— За последние три года я встречалась с тем, за кем была замужем, и ни с кем больше.

Ложка остановилась в воздухе с чили, капающим с края.

— Что ты только что сказала?

Она споткнулась по пути на кухню и остановилась напротив него, опираясь руками на столешницу и надеясь, что это было правильное время и правильный человек, которому она доверилась.

—

Я разведена.

Слова повисли там. Она ожидала, что толчок боли ударит в ее живот, поток извинений заполнит ее разум. Ничего не произошло. В этот раз ее не пугало произносить эти слова. Несколько месяцев она позволяла этому определять себя — как побежденную, неудачницу, некрасивую и нежеланную. Потом она провела несколько дней со Спенсом и вернула свое женственное равновесие.

— Ты замужем. — Спенс колебался над каждым словом. Его лицо стало мрачным.

— Разведена.

— Разведена?

У него, кажется, возникли проблемы с повторением предложений.

— Определенно, и это не было чем-то мило безвинным. Нет, по мне так это было катастрофой, и я все еще восстанавливаюсь в финансовом отношении, что возможно очевидно из-за отсутствия у меня дома и пустого бумажника.

Спенс медленно опустил ложку на стойку. Его рука дрожала, когда он продолжил.

— Ты хочешь вернуться к тому парню?

Такая реакция удивила ее. Она ожидала юмор, не ошеломляющее удивление.

— Черт, нет. Любовь умерла так и не начавшись. Я просто обманывала себя, думая обратное, годами.

— Почему?

Эта тема заставляла пульсировать нерв на ее шее. Она думала сменить тему, пока не посмотрела долгим взглядом на лицо Спенса. Его сжатые губы, а глаза такие серьезные, было очевидно, что ее ответ что-то значил для него. Все-таки говорить о ее неудачах и промахах было словно каждое слово вырывалось из нее. Нед знал основные детали, ее адвокат знал больше, но личные фрагменты она держала в себе и боялась поделиться.

Она решилась на сокращенный вариант истории, пропуская измену и воровство.

— Отрицание, мне кажется. Я потеряла обоих родителей и была в отчаянии, чтобы создать семью. Я думала, что нашла это со Стефаном, пока он не воспользовался нашим банковским счетом как источником для своей привычки играть на деньги и бросил меня разгребать беспорядочное преодоление последствий.

— Я имею в виду, зачем ехать в отель. — Спенс схватился за край столешницы напряженной хваткой. — Ты была замужем, когда мы...

Он, очевидно, не понимал принцип развода.

— Абсолютно нет.

— Я ненавижу мысль о....

— Развод был окончательным, и я была свободна впервые за долгое время. — Может быть его странная реакция возникла из-за его матери и того, каким парнем он был. Она не была уверена.

Спенс мог только притворяться, что он сильный, парень без обязательств, но она наблюдала за ним последние несколько дней. Он объединял людей. Он командовал работниками, но боролся честно и находил время поговорить, выслушать проблему, требующую решения. Она видела, как он давал одному парню деньги, потом отмахиваясь, когда парень пытался отказаться.