Мы из спецназа. Заложники

Щупов Андрей Олегович

–  Догадываешься, к чему клонит мой приятель?
– Рука Харитонова неспешно опустилась вниз, ствол пистолета уперся в пах сидящего.
– Видишь ли, дорогуша, я могу пожалеть карманника, могу отпустить уличного баклана, но когда я точно знаю, что клиент замешан в похищении беззащитных малолеток, вот тогда я сам становлюсь палачом.

–  Вы не будете стрелять. В кабинет прибежит охрана…

–  Никто сюда не прибежит, не надейся. Да и охрана твоя, уж прости меня, вряд ли вступит с нами в честную перестрелку. А даже если и попытается, то

размочить такое гнездышко нам будет крайне радостно и приятно. И уж мы с этим справимся, поверь мне. К тому же за окном парочка наших абреков с автоматами. Или ты думаешь, мы поперлись сюда, не позаботившись о прикрытии?

–  Вы не понимаете, с какими силами вы связываетесь…

–  А мне сдается, это ты чего-то не понимаешь.
– Дмитрий шевельнул пистолетом.
– Еще немного, касатик, и твоего разлюбезного дружка я попросту отстрелю, а потом придет черед глаз и ушей. Если не веришь мне, скажи «нет», и увидишь - шутим мы или говорим всерьез. Ну, так что? Да или нет?

Джакоп еще медлил, когда пудовый кулак Тимофея врезал хозяину кабинета по уху. Голова бандита мотнулась, глаза подернулись знакомой мутнинкой.

–  Это для быстроты соображения, - пояснил Лосев.
– Больно уж долго думает.

–  Так как, Джакопчик?
– Дмитрий приблизился вплотную к посеревшему лицу громилы, сложив губы трубочкой, легонько подул.
– Чуешь? Это оно самое - дуновение смерти. Так да или нет?

–  Да.
– Джакоп с трудом кивнул.
– Я скажу вам, где они находятся.

–  Вот видишь, как все просто.
– Дмитрий скупо улыбнулся.
– Пойми, дорогуша, предают все и всех, но одни - под давлением обстоятельств, другие - по велению сердца. Но мы ведь на тебя не давили, верно?

Со стороны хозяина кабинета вновь последовал неосознанный кивок…

А спустя несколько минут Дмитрий уже названивал в офис «Кандагара».

–  Елена, ты? Это Дмитрий. Стас на месте?… Отлично, дай-ка его сюда… Слушай, Стасик, все дела побоку! Хватай Юрика, вызванивай Мишаню и дуйте на улицу Громова. Дом сорок четыре, корпус три. Это профилакторий для матерей-одиночек. Там, в правом крыле, парятся наши девочки… Да, да! Судя по всему, Маша тоже там. Один из заведующих - некий Фатисов Альберт Викторович. Он в этой больничке как раз и заправляет всем бизнесом. Короче, бери его за жабры и тряси по полной программе. И будь на стреме, среди санитаров могут оказаться зубастые мальчики…

Глава 44

Увы, сражаться с Матвеем стало неинтересно. За игрой тот практически уже не следил, постоянно думал о чем-то своем. Фигуры сдавал с полным равнодушием, и с некоторых пор все партии с ним стали заканчиваться одинаково. Хоть в шахматы, хоть в шашки Черкизов быстро овладевал инициативой и уже через десяток-другой ходов загонял противника в угол. А потому очередному звонку (а звонили ему довольно часто) Черкизов только обрадовался.

На этот раз звонил сын, и уже первые

фразы Савелия заставили отца переполошиться. О шахматной доске он и думать забыл.

–  Кажись, палевом пахнет. На этот раз все серьезно. Прижали, суки, прямо в офисе…

–  Погоди! Ты откуда звонишь?

–  Порядок, батя. Из туалета по сотовому.

–  Кто к тебе приходил?

–  Будто ты не знаешь! Те самые, которых ты нанял. Какого черта ты вообще к ним сунулся!…

–  Ты погоди паниковать, я же тебе объяснял. Делу так и так дали бы ход, а тут был шанс попудрить мозги, на ложный след увести.

–  Вот и увели на свою голову! Стратег хренов!

–  Что ты им сказал?

–  А что можно сказать, когда тебе стволом в брюхо тычут? Они без того уже все знают - и про Кузьменко, и про Зэфа. Костяй - гнида такая - им целую речь на магнитофонную пленку выдал. Все выложил, что знал!

–  Это не улика, Савелий! Пойми, против нас у них не может быть ничего.

–  А Зэф с Костяем?

–  Ну и что? Тебя-то что с ними связывало? Мало ли кого они тягали на улицах!

–  Не знаю… Если бы эти сыскари зашли покалякать к тебе, думаю, ты по-другому бы запел. В общем, что-то надо срочно решать.

–  Но ты, надеюсь, ничего им не сказал?

Слышно было, как Савелий шумно дышит в трубку.

–  Ну? Кого ты им сдал, придурок?!

–  Альбертика.

–  Кретин!

–  Они все равно о нем уже знали. И потом, их только Машка интересовала. Помнишь, та девка, о которой я говорил. Эти мудаки трепались, что у нее друзья борзые…

–  Балбес! Да они тебе лапшу на уши вешали! Какие друзья! Да за ней с самого начала никто не стоял!

–  А «Кандагар» твой долбаный?

Черкизов задохнулся. Крыть было нечем. Сынок припер его к стенке, и комбинация, которая еще пару дней назад казалась ему хитроумной и изящной, неожиданно обратилась в ловушку для самого комбинатора.

–  Слушай, бать, может, они возьмут девку и отвяжутся?

–  Держи карман шире!
– Черкизов ожесточенно тер лоб и лихорадочно соображал.

–  Так что же делать?

–  Ничего. Сиди и не рыпайся. Ни Зэфа, ни Костяя ты с сегодняшнего дня знать не знаешь, все понял?

–  Понял, батя.

–  Вот так. И не паникуй раньше времени, я обязательно что-нибудь придумаю.

Отключив телефон, Черкизов поднялся из-за стола, сосредоточенно начал мерить баньку шагами.

–  Что-нибудь случилось, Евгений Михайлович?
– Плюснин поднял взгляд.

–  Как тебе сказать… - Черкизов невидяще взглянул на партнера по шахматам, нервно облизнул верхнюю губу.
– Кое-что действительно случилось.

–  Может, я могу чем-нибудь помочь?

–  Помочь?
– Черкизов нервно усмехнулся.
– А что… Возможно, и поможешь.

Все получилось само собой. План еще только созревал в голове, но тело уже действовало. Неспешно приблизившись к стене, бизнесмен снял с гвоздя ружье, все с той же медлительностью вернулся к столу.

–  Евгений Михайлович!…