Мы не твои
Шрифт:
Илик поворачивается, подминая меня под себя, и я чувствую его руки на теле, он гладит меня по плечам, спускается ниже. Я дрожу… дрожу от страха, что он остановится!
— Не бойся, пожалуйста! Я… я не сделаю ничего плохого, Воробушек, я…
Я почти не понимаю, что он говорит. Я так по-хорошему шокирована происходящим! Для меня все это — из разряда фантастики. Невероятно. Просто… немыслимо!
Ильяс и я. Я и… Ильяс? Тот самый Ильяс, в которого я безнадежно влюблена все это время?
Мой несчастный,
Мой любимый, который живет в протесте со всем миром и страдает от этого едва ли не больше всех? Это он сейчас такой нежный и ласковый?
Это он шепчет мне на ухо сладкие слова, называя самой красивой, милой, маленькой, необыкновенной?
— Не бойся, радость моя, я ничего не сделаю, я только… только…
— Я не боюсь. Не боюсь… я хочу, чтобы ты сделал…
— Ты… ты уверена? — его голос становится глухим, таким, который заставляет моё сердце замереть, а потом забиться, словно в агонии.
Я не отвечаю, молчу, я… я понимаю о чём он спрашивает! И…Боже, как же я этого хочу!
Хотя, наверное, до вот этой самой минуты я серьезно об этом не думала и не мечтала, и вообще…
Для меня много лет эта тема была закрыта, но сейчас о плохом мне думать не хочется.
Я хочу любить! Любить и быть любимой!
— Ильяс…
— Маленькая моя… Воробушек мой… Сладкая… ты…
Он опять целует меня, крепко, страстно и… как-то по-новому. Иначе. Еще более глубоко. Тепло. Жарко. И как же мне нравится отвечать на его поцелуй и чувствовать! Чувствовать!
Его руки, его пальцы, его кожу, его тело…
Нежность невероятную.
Я даже не предполагала, что он будет таким нежным. Таким осторожным! Таким…
Таким моим!
Полностью! Глубоко… До самого дна.
Он что-то говорит, успокаивает, уговаривает меня, хотя меня не надо уговаривать. Я принадлежу ему. Целиком. Без остатка!
И это такой чудо знать, что ты кому-то принадлежишь!
— Малышка, прости меня, я старался, я…
— Все хорошо, Ильяс, хорошо, правда…
— Маленькая моя, родная…
Я словно во сне. В самом прекрасном сне! Я на самом деле не представляла, что это может быть вот так!
Так остро. Так невероятно.
Словно у тебя вдруг выросли крылья, и ты понимаешь, что паришь в воздухе! Летишь! И весь мир у твоих ног!
Когда все заканчивается я чувствую… небольшое разочарование, потому что… потому что все закончилось. И я дико боюсь, что больше никогда не будет вот так, но…
— Малышка, если бы я мог, поднял бы тебя на руки и перенес на кровать, но боюсь, в нашей ситуации нести придется тебе…
Я хихикаю, утыкаясь в его влажную грудь — когда только успел рубашку снять?
— Я помогу.
Двигаю его к кровати, он шутит, я смеюсь, думая о том, какая я счастливая, даже несмотря
Замечаю пятна на своем платье, которое оказалось подо мной. Странно, пятна бледные, их немного, почему-то мне казалось, что должно быть больше. Становлюсь красной, как рак. Хорошо, что Ильяс этого не видит.
— Надя, ты где?
— Я… тут… на полу.
Он уже забрался на кровать и… и мне почему-то очень неловко смотреть на него, хотя я знаю, что он не увидит моих взглядов.
— А почему ты на полу?
— Я… я не знаю. — правда не знаю почему «зависла» там. Но… что мне делать? Наверное, нужно пойти в душ и… и идти к себе, да?
— Иди ко мне, малышка. — его голос как густая патока, такой обжигающе манящий.
— Мне надо в душ, — говорю тихо, очень тихо.
— Тебе надо ко мне, Воробушек. Пожалуйста.
Смотрю на него и… замираю, открыв рот.
Какой он красивый! Просто… просто сойти с ума! Его не портят шрамы на ногах. Его вообще, наверное, ничего не может испортить! Понимаю, что выгляжу как влюбленная дурочка. Но…
Но ведь я такая и есть?
— Надя?
— Я… иду…
И он снова притягивает меня к себе. И целует. И дальше… я даже не понимаю, не соображаю до конца как это все происходит дальше, потому что сначала он просто ласкает меня, объясняя, что боится причинить мне боль, но я не думаю о боли. Только о нем. Только о нас. И я сама проявляю инициативу, и делаю то, чего никогда бы не сделала.
А потом…
Я правда даже не представляла никогда, что это может быть так.
Это полностью переворачивает мой мир.
Я, конечно, пока не осознаю этого до конца, но…
Неужели все это чувствуют? Неужели люди на самом деле испытывают такое? Правда? Все? Ну или… по крайней мере многие?
Значит, когда ты любишь, и ты с любимым — ты можешь чувствовать это?
А… когда ты его теряешь?
Почему я сразу думаю о потере?
Может, потому что вспоминаю глаза отчима, совершенно пустые глаза человека, потерявшего такую долгожданную любовь?
— Надя… — голос Ильяса хриплый и какой-то…грустный, что ли? Немного испуганный… — О чем ты думаешь, Надя?
— Я люблю тебя.
Глава 22
— Я люблю тебя.
Слова, которые бьют под дых. Которые как цунами сносят все на своем пути. Которые должны вознести меня на вершину блаженства. Но вместо этого я падаю в ад.
Потому, что я не должен их слышать. Никогда не должен слышать эти слова.
Но я их слышу. И сердце стучит так, что любой кардиолог, наверное, сразу бы меня отправил в реанимацию.
Воробушек прижимается к моей груди, она такая теплая и хрупкая. Нежная девочка, крошечка моя.