Мы ничего им не должны!
Шрифт:
Глава 10. Без названия
Сентябрь… в России уже осень вступает в свои права… "В багрец и золото одетые леса", а здесь пока все еще стоит "лето". Впрочем, по ночам уже начинает ощутимо подмораживать и поэтому все чаще и чаще приходится незадачливым путникам – Александру и его тезке искать место для ночлега под крышей, у костра уже не так уютно – утром что называется зуб на зуб не попадает. Если раньше обходились ночевками в лесу и в поле, то теперь приходится прибегать к услугам различных постоялых дворов или останавливаться в деревнях.
В последние дни уходящего южного лета, приблизительно за час до заката солнца, через южные ворота в город Д вошли гости, как всегда незваные. Немногие из жителей городка, находившиеся в этот момент у окон или на пороге своих
Пришельцы выглядели так, словно проделали длинный путь не в одну сотню верст. Грязь дорог навечно въелась в кожу их ботинок, а пыль пропитала одежду вплоть до нижнего белья. Их было только двое… Один с виду – уроженец юга, смуглое живое и подвижное лицо, черные как смоль волосы. Итальянец, испанец, или может француз из южных департаментов, земли опаленной горячим пламенем иноземных нашествий. Второй путешественник больше смахивал на уроженца северных областей Пруссии, давнего и надо сказать весьма нежелательного соседа Франции. Одеты оба были не броско, по распространённой в ту пору "простонародной" моде. Белая холщовая рубаха под серой, местами уже прохудившейся курткой-блузой, синие полотняные штаны – отдаленные предки "джинсов", навыпуск и неизменный картуз. Правда, хлопчатобумажная фуражка с кожаным козырьком, опущенным на глаза, была только у "южанина", его спутник щеголял в матерчатой шляпе неизвестного фасона и отвратного грязно-зеленого цвета. Внимательный наблюдатель, вероятно, заметил бы одну странную деталь в облике этих типичных "пролетариев" начала века девятнадцатого – обувь, добротные ботинки "бедных тружеников" никоим образом не вписывались в общую убогую картину. Но кому такие мелочи интересны, те более, что совершенно неуместные "артефакты" отчасти скрывались под прикрытием потертых и пыльных брюк. Женщины старого предместья, находящегося в нижнем конце города, заметили, как эти двое задержались под деревьями бульвара Гассен-Ди, чтобы напиться у фонтана в конце аллеи. Вероятно, их сильно мучила жажда, потому что дети видели, как они вторично останавливался напиться, шагах в двухстах подальше, и у следующего фонтана на Рыночной площади.
Сашка следуя как хвост за собакой вслед за Фигнером по пути рассматривал местные достопримечательности, благо их было не особо много: готический собор в центре города, да еще одно красивое здание поодаль – вот собственно и все, более ничего примечательного. Его спутника волновали проблемы куда более насущные, они сегодня обошлись без обеда и поэтому к вечеру пустой желудок ненавязчиво напоминал о том, что надо обязательно подкрепиться.
В то время в городе Д был один хороший трактир под вывеской "Трех Дофинов". Хозяином заведения был некий мэтр Жакен Лабарр, человек, пользовавшийся в городе почетом за родство с другим Лабарром, содержателем трактира "Кольбасский Крест" в Гренобле, служившим раньше в полку старой гвардии во времена славного, но неудачного египетского похода. Якобы именно по этой причине в трактире однажды останавливался сам император, будучи проездом. Но такие сведения, как правило, проходят по разряду "городских легенд"… на самом деле Наполеон посетивший город на пути из Парижа в Канн, в ту пору бывший только генералом и консулом республики, отдыхал в служебном отеле префектуры. До вышеупомянутого питейного-закусочного заведения, скорее всего, добрались только денщики и конюхи будущего императора: "Куда конь с копытом, туда и рак с клешней".
Наведя справки у аборигенов насчет местных трактиров и постоялых дворов, Фигнер немедленно потащил своего напарника в "Три Дельфина", как ошибочно на слух воспринял название Сашка. Внутри трактир вполне оправдывал свою славу лучшего в округе заведения общепита, чистота не идеальная, но все же на уровне приличной заводской столовой века 20-го. Разве, что кухня у "Дофинов" была соединена прямо с общим залом, но так даже привлекательнее, уютнее и хорошо видно, что и из
– Пошли отсюда нахрен, да быстрее! – шарахнулся Александр, разглядев вблизи жарящегося "поросенка" и не без труда подавив рвотный позыв, – Они сволочи тут, что не иначе собак жрут?
– Темный ты братец! Это сурок, зверюшка эдакая навроде нашего российского зайца. – успокоил своего спутника более опытный Фигнер, – Их нарочно орехами откармливают, почитай деликатес, аки у нас молочный поросенок.
– Все едино, не собака, так крыса? – Сашка по-прежнему не желал приобщаться к таинствам местной кухни и его неудержимо тянуло прочь.
Пока они пререкались по поводу угодившего на вертел несчастного грызуна, хозяин, услышав, что дверь отворилась, и вошел кто-то еще, не отрывая глаз от плиты, спросил:
– Что угодно господа?
– Поесть и переночевать! – моментально выпалил Фигнер и за себя и за Сашку.
– Нет ничего легче, – продолжил трактирщик не отрываясь ни на минуту от процесса приготовления пищи. Но, затем подняв голову и критически оглядев весьма сомнительную наружность новоприбывших, он прибавил:
– За деньги? У меня здесь не богадельня, всяким нищим не подаю! Если карманы пусты, то идите в префектуру, там о вас позаботятся.
Туго набитый увесистый кожаный мешочек-кошелек, как по волшебству появившийся в руках Фигнера, успокоил хозяина и тот сразу же заявил, что всегда готов помочь путешественникам. Вещевые мешки и намозоливший уже до крови спину контейнер моментально отправились под стол. Александр, усевшись на скамью, с наслаждением вытянул уставшие за день ноги, а его "сенсей" между тем принялся заказывать блюда. Официантов или половых, как в русских трактирах, здешний сервис не предусматривал, а в качестве метрдотеля выступал обычно сам трактирщик собственной персоной. Меню тоже не было, поскольку все, что можно получить, представлено в натуральном виде, просто укажи пальцем, очень удобно для человека плохо ладящего с местным языком. Сашка встрепенулся было услышав в перечне знакомое название – "солянка", супчику он бы не отказался с дороги откушать, но вспомнив по какой технологии это блюдо здесь готовят, вовремя прикусил язык. Пусть уж напарник выбирает, Самойлович по части еды маху не даст… не хватало им еще баландой из объедков с господского стола питаться.
В то время, как новые посетители заведения грелись у очага, честный трактирщик Жакен Лабарр первым делом вытащил из кармана карандаш, оторвал уголок от старой газеты, валявшейся у него на столе, написал на оторванном клочке одну или две строки, сложил бумажку вдвое и, сложив, сунул в руку расторопному мальчику, служившему ему поваренком и рассыльным. Трактирщик шепнул что-то мальчишке на ухо, и ребенок побежал по направлению к мэрии. Эти манипуляции не укрылись от внимания Фигнера, но трезво оценив ситуацию, и приняв во внимания наличие двух входов в трактир, он все же решил пока остаться на месте. Слишком поспешный уход, или точнее бегство вызвали бы неминуемые подозрения.
– Скоро ли обед? – переспросил он еще раз хозяина.
– Сейчас, я уже начал готовить, – поспешил ответить тот, но в глаза спрашивающему посмотреть не решился.
Посланный гонцом поваренок возвратился быстро, не прошло и десяти минут. Мальчик принес обратно записку, трактирщик поспешно развернул ее, как человек, ожидающий ответа на тяжелый и неприятный вопрос. Он читал с явным вниманием, затем покачал головой и задумался.
– Милостивый государь, – сказал он после некоторой, – Я не могу принять вас.