Мы ничего им не должны!
Шрифт:
– Затяни разболтавшиеся винты, смажь, почисти, подтяни пружины и замени кремни, где надобно!
Древнее, видавшее виды оружие – возни с ним у Сашки вышло как раз на два часа, а вот Фигнер управился с дверями намного быстрее. Между тем "заарестовавший" их сержант отлучился куда-то по делам, кажется, он пошел в ратушу, а может быть захотел промочить горло кружечкой местного пива.
– Сашка у тебя отмычка далеко запрятана? – вскоре спросил Фигнер, уставший ждать, пока компаньон закончит свои труды по части восстановления казенных ружей и пистолетов.
Александр без всякой задней мысли протянул товарищу набор хитрых железок, его внимание было полностью поглощено борьбой с упрямой "перкой" антикварного карабина, сработанного вероятно еще во времена д`Артаньяна и Ришелье. Опомнился он только тогда, когда заметил, что Фигнер вскрыл бюро и без малейшей тени стеснения роется в служебных документах, дотошно просматривая папки одну за другой.
– Слушай
– Нет, ты только взгляни сюда! Умеет папа Фуше работать, куда нашему дурню Санглеру до него! – напарник потряс перед носом Сашки толстой стопкой бумаг, листов тридцать не меньше толщиной, отпечатанных типографским способом, – Откуда они столько сведений набрали, скажем есть целая таблица с перечислением персон, кои могли бы меня опознать при личной встрече. Бог мой, да они все знают! Посмотри, всех моих баб прописали, про которых я уж и сам подавно забыл!
Действительно, ведомство Жозефа Фуше постаралось на славу, снабдив своих сотрудников исчерпывающими сведениями для поимки опасных государственных преступников. Вот только не учли господа шпионы одного обстоятельства, машина времени в ходе неудачной попытки переброски в прошлое "отреставрировала" и омолодила обоих Александров примерно лет на десять. В противном случае не факт, что спасла бы даже тщательная, хорошо продуманная и исполненная, маскировка под представителей самого низкого и презираемого сословия – в бумагах имелся неплохо выполненный неизвестным художником портрет Александра Самойловича Фигнера. Судя по всему, пока огромный и сложный механизм сыска первой империи крутился вхолостую, попутно зажевывая зубцами шестеренок случайных людей: всех кому не повезло с внешностью, всех кто, попал под подозрение, путешествуя в Париж в обществе слуги или денщика. Другие варианты тайная полиция империи в настоящее время не рассматривала, но кто знает, что будет дальше? Хорошо хоть, что пока еще власти население не оповестили о разыскиваемых опасных преступниках, но рано или поздно дойдут и да такой меры.
Александру французские агенты, обосновавшиеся в России, уделили намного меньше внимания, чем его напарнику, прямо даже до слез обидно стало в первый момент. Скорее всего, они просто выписали данные из какой-то казенной ведомости: нижний чин из рекрутов по набору, унтер-офицер 13-го егерского полка, возраст и скупой словесный портрет: "особых отличительных примет не имеется в наличии". Нет у них людей на "нужном уровне", нет таких информаторов, что бы могли с солдатами, сослуживцами Сашки побеседовать накоротке, вот и приходится выкручиваться. А может быть и в самом деле французы решили, что нижний чин просто денщик, обычный военный слуга, "мальчик на побегушках", основное назначение которого – драить до зеркального блеска хозяину-офицеру сапоги и ставить самовар, одним словом, лакей в солдатском мундире? Если так, то за долгие годы, это первый случай, когда шкура бесправного российского воина спасает своего обладателя от весьма серьезных неприятностей. Всего жалких двадцать строк мелкого убористого шрифта, даже обидно стало, по Самойловичу французы чуть ли не целую монографию накатали, хоть не переводи и не отдавай в издательство, в набор. Ха-ха… серия книг "Жизнь замечательных людей" – была в советское время такая… Александр попытался вспомнить, была ли там книга посвященная Фигнеру, ведь судя по всему человек незаурядный, но ничего в голову так и не пришло. Может быть просто под руки не попалась нужная книжица, их там в библиотеке помнится много было, целые стеллажи, а он историей особо не увлекался, предпочитая "дешевую развлекательную литературу" на вроде Чейза и Кинга.
Кое-как под вечер они с грехом пополам все же выползли из негостеприимного городка на дорогу, уже смеркалось, и надо было решать вопрос с ночлегом. Срочно требовалась хоть какая-то крыша над головой, хоть осень во Франции заметно теплее, чем в России, но провести ночь под открытым небом все равно неприятно. Как назло в полях не видно ни одного стога, куда можно было бы зарыться с головой неприкаянным путникам, рачительные местные крестьяне сразу же пускают солому в дело или на продажу. После недолгих дебатов было принято решение попытать счастья по дороге, других вариантов уже не осталось. Хоть городок и был невелик, но за ним как за кораблем в плавании тянулся длинный "след" предместья, или посада, если переводить на чисто российскую терминологию. Отдельно стоящие дома или скорее маленькие усадьбы встречались даже на расстоянии в несколько километров от городских стен.
Сумерки догнали их сразу за полуразвалившимися городскими воротами, которые запирали в последний раз при царе Горохе, массивные петли проржавели намертво и теперь никакой богатырь не сможет захлопнуть створки. Мощенные камнем улицы и высокие
Посреди помещения стоял накрытый стол с остатками ужина. Медная масляная лампа освещала толстую белую скатерть из некрашеного домотканого холста, старую помятую оловянную кружку, блестевшую как серебро, наполненную до краев вином, и глиняную дымившуюся миску с похлебкой. За столом сидел человек лет сорока, мужчина с веселым добродушным лицом, а на коленях его прыгал ребенок, девочка примерно лет трех. Подле него очень молодая женщина кормила другого ребенка грудью, удобно устроившись в старом плетеном кресле. Отец играл со старшей своей дочкой, девочка весело смеялась, мать улыбалась. Фигнер и Сашка постояли несколько минут в раздумье перед этой мирной идиллической семейной картиной, и только потом решились войти.
– Детей у них мало, всего двое, а дом большой и вроде не бедные, коли в будний день вино пьют. На ночь пустят. – предположил Самойлович, однако и в этот раз они чуть было не пролетели.
Дверь была не заперта изнутри на засов, но все же спутник Сашки, вопреки обыкновению, в этот раз решил постучатся. Оттуда, из глубины дома, сразу же раздалось:
– Кто там пожаловал? Муженек поди открой! – голос явно женский и на слух весьма приятный…
Началось вроде неплохо, а вот дальше возникли проблемы. Хозяин, едва увидев кто заявился на ночь глядя, сразу сорвал ружье со стены.
– Убирайтесь к черту бродяги! Застрелю! – грозно щелкает он курком и пытается взять на прицел Сашку, а Фигнер между предусмотрительно отпрянул в сторону, точно готовясь к очередной схватке.
Сперва не совсем понятно было, чего вдруг спокойный с виду глава семьи так неожиданно "завелся", но вскоре обстановка прояснилась. Причина столь неадекватного поведения стоит у хозяина за спиной с обнаженной грудью как пресловутая "Свобода на баррикадах", якобы ребенка ей надо кормить. Сашка всегда считал, что для этого занятия вполне достаточно одной единственной "сиськи", но эта молодая француженка похоже придерживалась другого мнения. Размер грудей у бабенки конечно не XXL, как у иной "крутой" порнозвезды из Плейбоя, но тугие "мячики" красивые и почти не отвисшие, что в природе редко встречается у рожавших женщин. Радуют глаз и аккуратные коричневые соски средних размеров – самое то, главное, без всякого силикона, не изобрели еще этой пакости в 19-м веке. И даже полупрозрачная белая капелька молока, прочертившая липкую дорожку вниз по смуглой коже впечатления не портит, настолько все выглядит натурально и привлекательно. Помять бы такие естественные прелести в руках унтер-офицер, как и любой другой представитель сильного пола, не отказался, да и Самойлович, судя по виду, тоже был не прочь "отведать молочка". Мужик между тем продолжал психовать размахивая перед носами пришельцев своим оружием:
– Убирайтесь говнюки проклятые к дьяволу, не то всех перестреляю нахрен! – ревел он точно буйвол, бешено вращая красными, налитыми кровью глазами.
– Постой хозяин! Как по нам палить то будешь? У тебя ведь кремня на ружейном замке нет! – весьма уместное замечание Самойловича разом разрядило взрывоопасную обстановку.
Секунду назад буйный, теперь мужик как-то сразу скис, даже как будто в размерах уменьшился, точно проколотый иголкой воздушный шарик. Он лишь обреченно махнул рукой – заходите мол, коли уж притащились.