Мы никогда не умрем
Шрифт:
— Он подался на уговоры. «На слабо», — скучая ответил Вик.
— А как ты думаешь, почему сюжетно дела обстоят именно так? Зачем сюжету нужен такой герой?
— Чтобы он мог бубнить свои морали, — пожал плечами Вик. — К тому же… он слаб. Таким персонажем легко управлять, мы двигаем его по сюжету без всякого сопротивления.
— Что ты хочешь сказать?..
— Что разные прочтения есть у Гамлета. У того, кого я играю не то, что прочтений — у него даже имени нет. Нет, серьезно, у нас главного героя зовут «Н», его девушку — «Л»,
— Отлично. А твоя героиня, Ира, какая у нее мотивация? — обратилась она к Рише.
— Она… ну… она просто его любит. Ну… потому что, нас поставили перед фактом. И ее роль заключается в том, чтобы страдать от того, что он себя убивает… и ничего не делать, да она и не может — у нее ведь нет характера…
— Замечательно. Ладно, Рита, а твоя «Мудрая наставница В» зачем нужна сюжету?
— Она наставляет героя на истинный путь, помогая бороться с пагубной зависимостью, — заученно ответила Рита.
— А «пагубной» это как? — не удержавшись, спросил Вик.
— Заткнись, — попросила его Рита.
«Кто-то, я вижу, не в духе».
«Это от травы, ее духов и ее „влюб-лен“. Нет, ну ты слышал?!»
«Слышал», — вздохнул Мартин, рассеянно протягивая ладонь подплывшему Оресту.
Рыбка привычно скользнула вокруг его пальцев, сделала несколько кругов вокруг запястья, словно обвязав его холодной, светящейся лентой, и взвилась под потолок.
— Не ссорьтесь, котяточки. Если мы все не будем дружить, я могу дать вам какую-нибудь плоскую пьеску, отчитаться и уехать в следующую деревню.
Вик в этом здорово сомневался. Он догадывался, что выбор Мари был обоснован относительной близостью города и благоустроенностью деревни, куда даже приезжали на фотосессии и провести выходные подальше от привычных урбанистических пейзажей жители соседних городов. Вслух он говорить ничего не стал.
— Значит так, у нас тут гораздо больше ролей. Мы не будем называть героев «Эн», «Эл», и даже «Цэ». Но и делать своих персонажей Колями, Васями и Наташами мне тоже не хочется. Поэтому… у героев будут прозвища. Их я предлагаю вам выбрать самим, до завтрашнего вечера. Далее… Я раздам вам текст пьесы, отметив в афише ваши роли…
— Вы раздадите нам пьесы… без имен? — удивилась Рита.
— Справедливый вопрос. Пока что я подготовила распечатки со старыми именами, а новые персонажи по традиции названы произвольными буквами, без метафор. Их не так много, я думаю, вы разберетесь. Теперь… Со следующей репетиции мы не будем обращаться к друг другу своими именами. Вы будете своими персонажами. Вы будете не просто так называться, вы будете вести себя так. Вы будете ими. Выходя за двери зала, вы будете снова становиться собой. Все ясно?
Несколько человек кивнули, остальные пробормотали что-то утвердительное.
— А как вас будут звать? — неожиданно
— Меня? — улыбнулась Мари. — Меня будут звать де Мертей.
«Ну потрясающе, просто прекрасно», — скучающим голосом отозвался Мартин.
«Что?..»
«Не обращай внимания, это я так».
Ему не понравился выбор прозвища. Не понравилось то, что Мари выбрала неясный, как она думала, для детей образ. Словно она скрыла лицо за прозрачной маской, рассчитывая, что никто не заметит.
Мари чем-то его тревожила. И если Вика раздражала ее манерность, и он неосознанно ревновал Ришу, то Мартин чувствовал в ней реальную угрозу.
У нее были странные глаза. Неподходящие к ее поведению. За томным, липким и выверенным, в этой зелени таилось что-то колючее и ледяное.
«Значит, де Мертей? Мария де Мертей, любишь оксюмороны?.. Пусть так», — рассеянно подумал Мартин, проводя рукой по косяку.
…
Вик с Ришей решили читать пьесу вместе. Они расположились около небольшого лесного озера. Мартин посоветовал развести костер — вечерело, а осень уже расплескала в воздухе свою прохладу.
Теперь огонь весело потрескивал на сухих ветках, вокруг них был осенний лес, перемешавший золото, алые вспышки на кронах и наполняющееся синими сумерками небо.
Вик держал в руках распечатку, и ему почему-то хотелось бросить ее в огонь. Не от тревожных предчувствий. Просто был костер на берегу озера, Риша, положившая голову ему на плечо и растирающая замерзшие руки в его перчатках, и Мартин, сидящий на краю проема и смотрящий в огонь.
Все было как надо. Правильно. Наверное, в этот момент он был по-настоящему счастлив.
— Открывай давай! — поторопила Риша.
Он, вздрогнув, нехотя перевернул первую, чистую страницу.
На второй странице посередине было единственное слово, напечатанное крупными буквами посреди страницы.
«Дожди».
— Что, «Наркотики или жизнь» в прошлом? Отлично, — усмехнулся Вик.
— Не ерничай, — серьезно сказала Риша и сама перелистнула следующую страницу.
— Монолог?! Серьезно?! — возмущенно выдохнул Вик, уставившись на страницу.
«Ах, до чего свежая аналогия, бесподобно», — раздался скучающий голос Мартина.
— Быть… или не быть, вот в чем вопрос. Мы задаем его себе каждый день. Закрывая ночью глаза мы погружаемся в темноту и перестаем «быть»… О, я знаю, кто бы с этим поспорил… А каждое утро, проснувшись, мы принимаем решение… продолжать. Или нет? Уснуть, забыться… однажды это манит каждого из нас. Мы все носим в сердце свою маленькую смерть, и иногда, прежде чем открыть глаза, мечтаем выпустить ее наружу… Риш, Маргарита Николаевна заставит Мари сожрать все экземпляры, а потом задушит ее нитками, которыми они были сшиты.