Мы никогда не умрем
Шрифт:
Мы были призваны в глухую глубину…
Но нас окликнули — и мы пошли ко дну.
Томас Элиот
Когда, много лет спустя, Мартин мысленно возвращался в это время, то не мог вспомнить ничего по-настоящему важного. Все распадалось на яркие образы и отдельные события.
Как Мартин и рассчитывал,
Вадим отделался постановкой на учет и общественными работами.
Как Вик и планировал, помогая Матвею, он заслужил его слепую преданность. Матвей ходил за ним по школе, словно большой пес. Сначала Вика это немного раздражало, но в конце концов он привык, что за ним следует тень. К тому же присутствие Матвея удивительным образом помогало избегать конфликтов — к нему просто боялись подходить. Вика это более чем устраивало, и он смирился с молчаливым присутствием еще одного человека в своей жизни.
Они с Ришей все-таки записались в театральную студию. Матвей и здесь увязался за ним, хотя тяги к искусству явно не имел.
К невероятному облегчению и Вика, и Мартина, «Колобка» они не ставили. Несколько месяцев, дважды в неделю они репетировали отрывки из «Алисы в стране чудес», после чего просто начали другую пьесу. Руководитель студии, Маргарита Николаевна, грузная женщина с тяжелым взглядом и громким, командным голосом постоянно ругала Ришу, почти не замечала Вика, Матвею давала роли, где было не больше десяти слов, и называла все сценические успехи подопечных «блеклым, невыразительным копошением». Риша расстраивалась, Вик относился к происходящему совершенно фаталистично, зато с удовольствием брал у Маргариты Николаевны распечатки стихов, которые она готовила к каждой репетиции.
Жизнь текла неторопливая и спокойная. Вик много времени проводил в библиотеке, сумев установить с Верой некое подобие приятельских отношений. Риша стала ходить с ним — выяснилось, что раньше она боялась Веру, поэтому старалась лишний раз в библиотеке не появляться. Вместе они постепенно привели в порядок все старые издания и перебрали картотеку, Все женские романы с чердака Вик по одному перетаскал Вере. Вера заказала для него собрание сочинений Крапивина.
Наступила и закончилась зима — холодная и вьюжная. Весна сменилась летом, а лето — новой осенью, возвращением к урокам, становившимся все менее несодержательными, репетициям в театре и долгими вечерами в библиотеке.
Воспоминания об этом времени были подернуты туманом. Словно страницы переворачивались дни — цветы.
Трава.
Небо.
Снег.
Озера в глубине леса.
Стриж, залетевший в окно.
Прикормленный Ришей котенок, выросший в огромного белоснежного кота. Через два года куда-то исчез.
Ночевка в лесу — отец напился и топором разнес кухонный шкаф. Вик сидит у костра и смотрит в огонь, Мартин зажигает десятки огоньков.
Лера пишет письма — аккуратно, раз в месяц.
Мама
Любовник ушел от матери, что-то украл. Мама смотрит телевизор и не выходит из комнаты.
Лера скучает.
Вик писал письма, наполняя их словами поддержки, но с каждым месяцем искренности в этих словах оставалось все меньше. Лера осталась где-то далеко, и Вик даже с трудом вспоминал как она выглядит, только помнил, что должен любить ее.
Мама так долго не выходила из комнаты, что Лера начала носить ей еду. Лера волнуется за маму, а он, Вик, волнуется?
Какое ему дело, кто эта женщина?
Оксана до сих пор не умеет читать, Лера не может ее научить. Ей не хватает терпения. А кто такая Оксана?
Мартин собрал из тонких деревянных реек, бумаги и ниток бумажного змея. Риша в восторге — он летит высоко и не падает. Белоснежное пятно в безоблачном, ультрамариновом небе.
В заснеженном лесу они нарядили елку — маленькую, на которую не нужно залезать, чтобы укрепить звезду на макушке. Мартин сделал для Риши деревянный гребень с белоснежным цветком из ткани и бусин. Риша связала Вику шарф.
Под перевернутой лодкой на берегу озера, которую они не стали чинить — новый выводок лисят. Эти черные, с янтарными глазами. Вик с Ришей как-то даже видели их мать — черную, длиннохвостую тень у кромки воды.
К осени лисят под лодкой уже нет.
Вик почти начал верить, что тот самый Мир-Где-Все-Правильно — не недостижимый идеал. Что в его жизни появляется порядок. Что все будет хорошо.
Но однажды осенью, незадолго до пятнадцатого дня рождения Вика, в деревню приехала Мари.
И все закончилось.
…
Мари приехала из города. Выпускница театрального института, она должна была защищать дипломную работу в конце года. Свои режиссерские амбиции она решила удовлетворять вдали от городской суеты, красочно обрисовав преподавателям, какое доброе дело собирается совершать — учить детей, которым не доступно хорошее образование в области искусства. Впрочем, по ее же словам, Мари была лучшей ученицей курса и никто в ней не сомневался. К тому же перед отъездом из города она успела заключить контракт с городским журналом о серии заметок. Из-за этих заметок и каких-то мифических субсидий ей и позволили творить все, что она захочет. Вик несколько раз видел, как угодливо улыбается ей директор школы.
Мари была молодой, красивой, и обожала драму.
Свой маленький черный автомобиль она припарковала прямо у крыльца. Никто ее не встречал, только несколько человек, включая Вика, наблюдали из окна. Но она выходила из машины так, словно сходила под софиты и вспышки камер, а не ступала на размокшую от дождя землю. Оглядев серую коробку школьного здания, она всплеснула руками и что-то восторженно пробормотала.
Вику Мари не понравилась с первой же секунды. Она зашла в зал, где проводились репетиции, и он испытал то же чувство, что и при виде ковровой дорожки к директорскому столу.