Мы никогда не умрем
Шрифт:
— А ты уже не веришь в чудеса, верно? — усмехнулся он.
«Не верю. Но ты все равно читай», — вздохнул Вик.
— Я, Бэзиль Элтон, смотритель маяка на северном мысе, где служил и мой отец, и отец моего отца,[6] — сообщил Мартин, прикрывая глаза.
Когда он открыл их, ничто уже не имело значения. Он больше не был Мартином, человеком, никогда не видевшим моря. Он был Бэзилем Элтоном, потомственным смотрителем маяка. И у него была своя история о любви
Мартин читал, водя глазами по строчкам, расплывающимся в неверном свете лампы. Рассказ отзывался в душе тяжелой от соли морской водой, пронизанной солнечным светом. Последние слова — болезненной, тянущей тоской. Белый Корабль с юга не приплывал никогда более.
Впрочем, это был справедливый конец истории. Вик молчал. Рита спала, завернувшись в угол пыльного флага. Мартин прикрыл глаза, ловя уходящие образы парусов и не заметил, как уснул сам, уронив раскрытую книгу себе на колени.
Он проснулся от глухого стона, раздавшегося рядом.
— С-с-сука… — просипела Рита, слепо шаря рукой рядом с собой.
Мартин сунул ей бутылку с водой, с трудом вставая на ноги. Все-таки в подвале было холодно.
— Ты что сделал?! — с отвращением спросила она.
— Я?! Ты залпом выпила два стакана разбавленного спирта, скурила косяк и рухнула мне на руки. Я хотел тебя вытащить, но не смог открыть дверь.
— Конечно ты не смог, для этого нужна отмычка и рычаг! Но я спрашивала… ты что… и ничего? — с удивлением спросила она, ощупывая узел на поясе куртки и пряжку своего ремня.
— Ты спрашиваешь, не насиловал ли я тебя, пока ты спала?! — выдохнул Мартин.
Эти были куда более тяжелым оскорблением, чем все, что она из пьяной ревности говорила ранее.
— При чем здесь… насилуют не так… — неуверенно произнесла она, все еще сжимая в руках неоткрытую бутылку.
— А это называется как-то по-другому?
Рита оторвалась от только что открытой бутылки и уставилась на него широко открытыми глазами, в которых он заметил целый калейдоскоп эмоций. Сначала пришло рефлекторное презрение. Потом — непонимание. А за коротким осознанием мелькнула едва заметная благодарность.
— Да, это называется секс, — привычно съерничала она, возвращаясь к бутылке.
«Доброе утро. Что за тоска, Мартин? Что тебе сказала эта… прекрасная леди?» — скептически спросил Вик, глядя, как Рита умывается остатками воды, размазывая по лицу черные тени и тушь.
«Она предположила, что один из нас надругался над ней, пока она спала, и очень удивилась, когда узнала, что это не так».
«Тебя так угнетают такие подозрения?» — удивился Вик, знавший, что его друг не склонен близко к сердцу принимать неосторожные слова.
«Меня угнетает что это для нее нормально. Хотя не скрою, что это для меня… тяжелое обвинение. Ладно, нужно выбираться
Рита молча достала кусок изогнутой проволоки из кармана, а Мартину в руки дала доску, которую следовало просунуть под дверь, приподнимая ее, пока она будет справляться с замком. Когда дверь поддалась, она порывисто обняла Мартина и быстро поцеловала в щеку, оставив на коже след помады и перегара. Затем вышла из подвала и нетвердой походкой отправилась прочь.
Мартин с тоской оглядывался по сторонам. В синем небе занимался рассвет. Они провели в подвале всю ночь. Рита шла, спотыкаясь на высоких каблуках и чертыхалась каждый раз, когда теряла равновесие.
«Я так понимаю, несмотря на ее инсинуации, ты хочешь ей помочь?» — проворчал Вик, глядя, как Мартин, догнав Риту, берет ее под руку.
Она подняла на него глаза, потом, кивнув, взяла его за руку.
— Прости, я себя вела как дура.
— Именно так, — легко согласился Мартин.
— Вообще я правда хотела поговорить. О другом, но я думаю, скажу, что меня на самом деле…не как собиралась… Правда сейчас я… в общем… скажи, Риша меня ненавидит, да? Она поэтому пришла в этот чертов театр и забрала мою роль?
— Насколько я знаю — нет, — ответил Мартин, перебрав в уме все стычки Риты с Ришей и не найдя ни одной, которая могла бы вызвать такое радикальное чувство, как ненависть.
— Ты помнишь мальчика, которого посадили в тюрьму за ограбление твоего дома? Савелия?
— Да, конечно. Такое не забывается, — усмехнулся Мартин.
— И ты знаешь, в каких отношениях он был с твоей подругой?
— Да, я знаю, — помрачнев, ответил он.
— А знаешь, почему он метался по деревне, избивал детишек, воровал и торговал наркотой из города?
— У него убили брата, он озлобился.
— Да, около девяти лет назад. И ты знаешь, за что он так ненавидел твою подругу?
— Он… из-за репутации ее матери он считал, что может позволить себе… — Мартин с трудом подбирал слова.
— Да очнись ты, Вик! Не слышишь, что я тебе говорю?! Мы в деревне живем, в чертовой деревне, ты хорошо это понимаешь?! — Рита внезапно остановилась и схватила его за руки.
— Да, я… я все еще…
— Лешу, Савиного брата, покалечил сторож. Леша никому не сказал, пытался отлежаться, и в больнице помер, потому что запустил… А взбеленился старикашка потому что Леша надрался и напал на девочку! Вот Леша и не мог признаться…
— Вот как.
— Я никогда не отвечала за этого дурака! Это позор семьи, ясно тебе, оба сына! Папа после ареста Савы совсем разболелся, он ходит с тростью, едва может работать, на меня смотрит с таким презрением, как будто я тоже виновата!