Мы, Николай II
Шрифт:
— Да, согласен, крайне странный разговор для делового человека его уровня. Я понимаю, если бы он решил обсудить любой из вопросов, касающихся его доходов в России, а здесь скорее расходы и пустые рассуждения о силах, противостоящих нашим устремлениям.
Адъютант по телефону уведомил о прибытии Добржинского.
— А знаете, мне кажется у нас есть ниточка, — объявил Столыпин в тот момент, когда Антон Франциевич уже заходил в мой кабинет.
Глава 28
СВОЙ СРЕДИ ЧУЖИХ, ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ
— Простите, господа, я скептик и спиритический сеанс Стефана Самбора оставил у меня двоякое впечатление.
— Меня там, к сожалению, не было, — прокомментировал Витте.
— Две ниточки, господа, — радостно провозгласил Добржинский. — Кстати, Стефана Фомича мои люди тоже успели основательно расспросить. Прелюбопытнейший экземпляр, так сказать. Прелюбопытнейший!
— Что Вы имеете в виду, уважаемый Антон Франциевич?
— Начнём с медиума. Вы совершенно правы, уважаемый Пётр Аркадьевич, мне также указание духом точного адреса показалось по крайней мере странным. Моим людям удалось выяснить, что Стефана Самбор давно прилагает усилия, чтобы приблизиться к императрице. Думаю — на первом месте у его устремлений стоит обыкновенная корысть — стать личным медиумом Вашей семьи и стать пресловутым сыром, катающимся в масле. Так вот, есть у нас в Департаменте один очень ценный специалист, умеющий разговаривать по душам, не оставляя при этом зримых следов на теле собеседника. И знаете, что он выяснил? Задание провести сеанс, назвать фамилию Нобель и точный адрес особняка он получил от Георгия Константиновича Семякина.
— Ох уж этот вездесущий Семякин. Свой среди чужих, чужой среди своих, — только и смог вымолвить я.
— Да, да, точно не свой. Но вопрос — чей? И тут мы плавно переходим ко второй части моего рассказа. Полиция сразу же заинтересовалась — а каким же таким магическим образом обоих Рокфеллеров эвакуировали из номера? И оказалось — никакой магии. Деревянная площадка и две лебёдки на крыше. Откуда? — поинтересовались у владельца гостиницы. Оказывается, здание «Европейской» готовили к ремонту фасада и даже подписали договор с каким-то коммерческим товариществом «Балтика». Я не докладывал, потому как хотел выяснить для начала — а кому эта фирма собственно принадлежит?
— И кому же?
— Была загвоздка, документы по ремонту были упрятаны в сейф управляющего гостиницей, который уехал пару дней назад по делам в Москву. А с ключами он, как показала практика, не расстаётся. Когда его удалось найти и доставить в Петербург, мы открыли сейф в присутствии владельца «Европейской». Кстати, сразу стала понятна причина, почему управляющий так цепко держался за ключи — в сейфе помимо документов нашлось несколько десятков тысяч рублей и долларов, видно с подрядчиками у этого фрукта были свои коммерческие, так сказать, отношения.
— Прошу Вас, Антон Франциевич, оставьте подробности, до того ли сейчас? — взмолился взволнованный Витте, утирая пот со лба красивым платком, украшенным вышитыми инициалами любимой супруги.
— Эта тема на сегодня очень важна и актуальна. Последнее время всё больше фактов о мздоимстве со стороны заказчиков. Ведь они так и с бюджетными деньгами орудуют, — вмешался Столыпин. — Планирую вплотную заняться, пока всё по зёрнышкам не растащили. Простите за ремарку, продолжайте пожалуйста, уважаемый Антон Франциевич.
— Так вот — в документах по вопросам покраски фасада был обнаружен интереснейший договор с коммерческим товариществом «Балтика». Ну просто гром среди ясного неба, а не документ. Знаете, кто подписал договор со стороны подрядчика? Владелец «Балтики» — Дмитрий
— Белов, Дробышев, далее нить следует к Семякину и вкупе всё это указывает на Ротшильда, — задумчиво произнёс Столыпин. — Но, признаться, указывает слишком прямо, равно как ранее всё указывало на Нобелей. Сдаётся мне, что за этой игрой стоит кто-то ещё. Что же это за магические силы?
Неприятный холодок пробежал по моей спине. Мне внезапно вспомнился какой-то малобюджетный фантастический фильм и полиция времени в костюмах из серебристой фольги. А вдруг это правда? Сейчас нагрянут и начнут выяснять — каким это образом я тут оказался и перекраиваю реальность?
— А почему бы Вам, Ваше Величество, не пообщаться с Ротшильдом по телефону? Терять нам особо нечего, — вернул меня к реальности мягкий голос Витте.
К моему удивлению, начать телефонный разговор с бароном Ротшильдом удалось довольно быстро. Мои помощники отыскали его в Лондоне. Там тоже было уже далеко за полночь, но голос Натаниэла Майера, в котором явно присутствовали нотки удивления, был на редкость бодр и свеж, что опять же свидетельствовало явно не в его пользу.
Решив играть с открытыми картами, я коротко описал сложившуюся ситуацию и попросил барона дать мне совет — как лучше поступить. После десятисекундной паузы, Ротшильд заговорил:
— Всё указывает на меня, Николай Александрович.
— К сожалению, это так, барон.
— А Вам не показалось странным, что я прошу перевести деньги в собственный банк?
— Немного, но возможно Вы сторонник теории, что прятать самое ценное лучше на поверхности?
— Оправдывающийся всегда находится в изначально невыигрышной позиции, но тем не менее я постараюсь привести пару веских аргументов в свою защиту. Первое — размеры капиталов нашей семьи измеряются несколькими миллиардами долларов, из которых почти 40 % на сегодня — долги Российской Империи. Второе — я заключил с Вами в Париже устное соглашение по иудейскому вопросу, свою часть сделки Вы выполнили, пришла моя очередь. Я постепенно погашу внешний долг России, не сразу, конечно, подробные условия мы не обговаривали, а потому действовать я буду, соблюдая собственные интересы, но в духе наших договорённостей. И после этих двух моментов позвольте вопрос — на фоне таких масштабов изменят ли радикально ситуацию 50 миллионов рублей, которые, в конце концов, Вы просто напечатаете, наплевав на возможную инфляцию, так как деньги всё равно выводятся на неопределённый период из России?
— Я принимаю Ваши аргументы. Но кто ещё обладает подобными ресурсами и возможностями, чтобы подставить Ротшильдов и Нобелей, выкрав при этом Рокфеллеров?
— Если бы орден Ассасинов до сих пор существовал, я бы свалил вину на них, — в голосе Натаниэла Майера я уловил намёк на усмешку. — А если серьёзно — я, кажется, догадываюсь, кто за всем этим может стоять…Фамилию я по телефону называть не буду, но попросите сделать это Вашего Фредерикса, он, если мне не изменяет память, наиболее неравнодушен к Рокфеллерам среди всех Ваших подданных. Когда он начнёт вешать всех собак на меня, попросите его построить соображения, учитывая американские интересы его протеже. И ещё момент — не просите меня отслеживать дальнейшую судьбу этих 50 миллионов. Вы мне, безусловно, симпатичны, но блокировать эти деньги и рисковать своим авторитетом среди богатейших семейств Мира я точно не собираюсь. Максимум, что я могу — сообщить Вам куда дальше эти средства будут перенаправлены. Доброй ночи!