Мы, Николай II
Шрифт:
Рокфеллер прокашлялся, внимательно посмотрел на меня, устало потерев переносицу:
— Произошла просто невообразимая история. Мы с нашим секретарём Джоном Стюартом проводили позднее совещание, разбирая взятые в поездку бумаги. Как только он ушёл, окно центральной комнаты нашего номера разбили брошенным с улицы булыжником, следом влетело несколько мощных дымовых шашек. Задыхаясь, мы пытались найти дверь, чтобы покинуть свой номер, однако, сделать это нам не удалось. Через какое-то время в проём разбитого окна запрыгнуло несколько человек, головы которых украшали лёгочные протекторы.
Противогазы или что-то на них похожее — догадался я.
— Нас схватили и вытащили наружу через окно, — продолжал старший Рокфеллер. — Положили на деревянную площадку, которая быстро поехала вниз. Я не смог рассмотреть, что это за механизм. Ещё я запомнил взрыв
— Простите, я вставлю в Ваш рассказ небольшой комментарий, — обращаясь к Рокфеллеру, Столыпин смотрел исключительно на меня. — Ваше Величество, как нам уже известно, группа похитителей-злоумышленников изображала малярные работы фасада. Владелец гостиницы утверждает, что около месяца назад он разместил объявления в нескольких Петербургских газетах в поисках подрядчика для проведения покраски фасада гостиницы. Буквально через пару дней к нему обратилась малоизвестная питерская фирма, сделавшая очень соблазнительное предложение по цене — примерно вдвое меньше той суммы, на которую он изначально рассчитывал. Они подписали контракт, и подрядчик начал подготовительные работы — местами установил деревянные леса, а примерно по центру фасада — две передвижные деревянные площадки, каждая из которых поднималась и опускалась с помощью двух лебёдочных механизмов.
— Но как похитители узнали, что мы планируем остановиться именно в «Европейской»? — искренне удивился Рокфеллер-старший.
— Я почти уверен, что в Вашем ближайшем окружении действует лазутчик. И пришло время назвать вероятного заказчика. С высокой долей вероятности это Дюпоны. В пользу этого предположения слишком много фактов. Но, признаться, меня больше интересует судьба выкупа в 50 миллионов рублей, которые я заплатил за Ваши жизни, чем конкретная фамилия заказчика.
— Дюпоны. Проклятые кузены Юджин и Альфред. Это точно они. Чего стоит сам взрыв — крупнейшие в Мире производители тринитротолуола, чтобы отвести от себя подозрения пользуются средневековым методом, параллельно бросая тень на Ротшильдов, известных иллюминатов и поклонников всего магического.
— У вас с сыном будет время всё обдумать и нанести ответный удар. Месть, как известно, блюдо, которое лучше всего подавать холодным. Кстати, раз наш разговор пошёл начистоту, я хочу прямо спросить — почему при нашей первой встрече Вы так внимательно разглядывали выражение лица своего сына, когда речь пошла о покушениях на меня?
— Дело в том, — неожиданно заговорил младший Рокфеллер, — что я неоднократно предлагал своему отцу устранить Вас с нашего пути, особенно после внезапного оживления деятельности в этом году. Активное развитие России без нашего финансового участия однозначно неприемлемо для нашей семьи. Нет, конечно, не убить. Это наделало бы слишком много шума и ещё неизвестно, что ждать от Вашего брата, если бы он занял вакантное место. Испугать, притормозить, временно вывести из строя, сорвать планы. Отец категорически отверг эту идею, он вообще сторонник торга и договорённостей. Именно поэтому, глядя мне в глаза, отец и пытался понять — моих ли рук дело все Ваши неприятности?
— Да, у нас потом состоялся очень серьёзный разговор, — вновь взял инициативу в свои руки Рокфеллер-отец. — Я сказал — надо договариваться. Запугать можно мелкого торговца, но не императора огромной и сильной страны. В итоге я заставил сына поклясться, что дальше прожектов он не пойдёт. И знаете — я верю его слову, за все годы нашего общения он ни разу не дал повода в нём сомневаться.
— Да, это так. Я дал честное слово, что мои планы остались лишь планами в моей голове, — подтвердил младший Рокфеллер. — Тем более теперь нам придётся вплотную заняться нашими отношениями с Дюпонами.
— Пётр Аркадьевич, — обратился я к Столыпину. — Я прошу Вас резюмировать картину произошедшего.
— Как я понимаю, свою подрывную деятельность в России Дюпоны начали примерно год назад. Каким-то образом им становится известно о Вице-директоре Семякине и его слабости к деньгам, и они с потрохами перекупают его. Кстати, напомню — то, что он человек Ротшильда — не более, чем наше предположение, вполне возможно он им никогда и не был.
— Попробую смоделировать ситуацию дальше. Дюпоны выходят через своих доверенных людей на Семякина, который нанимает Карповича, Азефа и братьев Савинковых по заданию Дюпонов, для того, чтобы создать видимость покушений. Им была поставлена цель — легко ранить Вас, вывести
— Чем больше противоречий между сильнейшими кланами планеты, тем быстрее начнётся большая Мировая война. А это порох, тринитротолуол, динамит, которые так быстро и ловко превращаются в золото, что этому процессу позавидовал бы любой средневековый алхимик, — дал свой комментарий Рокфеллер-отец.
— Пётр Аркадьевич, а если допустить, что Бейкер не переходил на сторону Дюпонов, а играл в свою игру? Всё-таки он всем в этой жизни обязан Ротшильдам.
— Скорее всего так и было, ничего не подозревающий Бейкер активно предпринимает меры, о которых нам потом честно рассказал. Он, будучи в курсе планируемого теракта, со слов Азефа и Савинкова, неожиданно проболтавшихся ему уж не знаю из каких соображений достаёт по своим каналам немного взрывчатки, чтобы в случае опасности, активировать небольшое взрывное устройство и отвлечь внимание террористов. Узнавший о подобной подготовке Семякин не противостоит действиях английского разведчика, а усиливает их, незаметно для Бейкера добавляя дополнительные динамитные шашки за считанные часы до трагедии. Он даёт возможность Бейкеру в нужный момент привести бомбу в действие, ибо это и в его интересах, хотя и прямо противоположных. По задумке Дюпонов и Семякина мощный взрыв должен был посеять панику в огромной толпе, заставить массу людей в ужасе бежать, создавая давку. В условиях суеты и паники, он, единственный предвидевший происходящие события, прицельно стреляет по террористам, чтобы они в будущем не стали свидетелями обвинения против него. Также с помощью Дробышева он уничтожает опасного Карповича.
— Но неужели Бейкер не замечает несоответствие количества взрывчатки и силу взрыва?
— Замечает, о чём и сообщает Ротшильду, но что он может сделать один в такой ситуации, когда британская разведка, по сути, заняла нейтральную позицию.
— Я извиняюсь, что вмешиваюсь, — щёки на волевом лице младшего Рокфеллера немного порозовели. — Но получается, что Дюпоны по сути, реализовали на практике те действия, о которых в своё время размышлял и я.
Все Вы друг друга стоите — мелькнуло в моей голове. Волки, а скорее даже нет — львы или тигры, играющие или сражающиеся друг с другом (это скорее всего зависит от степени сытости) и пожирающие всех прочих вокруг. Вслух этого, я, понятное дело, не произношу.
— После трёх нападений, Дюпоны приходят к выводу, что с Вас пока достаточно, тем более вполне вероятны и какие-то их закулисные переговоры с Ротшильдом, о которых мы скорее всего никогда не узнаем. После Вашего положительного решения по иудейскому вопросу, Ротшильд похоже берёт Вас под свою опеку и всячески оберегает. Но тут в Петербург начинают собираться Рокфеллер с сыном, насчёт которых никаких обещаний Дюпоны не давали, а потому начинается дурацкая операция, связанная с их похищением, — продолжал Столыпин. — Дюпоны, получив информацию от своего агента, вновь подтягивают Семякина, а он, в свою очередь, доверенных Белова и Дробышева. К счастью для всех присутствующих всё окончилось вполне благополучно.
— Безусловно, мы искренне благодарны, хотя стоимость нашего вхождения на розничный рынок керосина, судя по всему, почти удвоилась, учитывая стоимость заплаченного за нас выкупа, — расстроено произнёс Рокфеллер.
— Ничего отец. Это не беда, а финансовые потери. Главное, что мы живы и здоровы. Спасибо, господи, что взял деньгами! — изрёк Рокфеллер-младший.
— Господа, Вы довольно быстро окупите потери, и я помогу вам в этом при условии, что мы будем общаться с открытыми забралами, не уподобляясь Дюпонам. В знак своих добрых намерений я освобождаю вас от компенсации выплаты, в конце концов эти печальные события произошли не по вашей воле, да и мы, как принимающая сторона, не обеспечили полную безопасность.