Мы, Николай II
Шрифт:
Я поделился своими размышлениями с Аликс. Она, обожавшая всё мистическое, тут же предложила провести спиритический сеанс с самым известным российским медиумом-спиритуалистом Стефаном Самбором, чей талант высоко оценивали даже люди высоконаучного склада, включая известнейшего российского химика Александра Михайловича Бутлерова. Многие учёные проверяли способности Стефана Фомича, бывшего телеграфиста на станции Попельня Фастовской железной дороги. Граф Михаил Михайлович Перовский-Петрово-Соловово, камергер моего Двора, полковник Алексей Алексеевич Брусилов, правовед Август Карлович фон Резон дали письменные заключения, что способности Стефана Самбора несомненны,
Глава 26
СПИРИТИЧЕСКИЙ СЕАНС
Самбор оказался мужчиной выше среднего роста, на вид лет тридцати с небольшим, блондин. Он низко поклонился сначала мне, потом остальным участникам сеанса — возбуждённой предстоящим действом Аликс, загадочно улыбающейся Марии Фёдоровне, критически настроенным Столыпину и Добржинскому, двум доверенным людям из моей личной охраны и паре приближённых фрейлин, глядящих на Стефана как на чудо-чудное широко раскрытыми глазами.
Ещё днём Аликс подготовила и передала всем участникам предстоящего мероприятия краткую памятку о семи основных правилах проведения спиритического сеанса:
Ничего не спрашивать о загробной жизни.
На теле не должно быть украшений и амулетов.
В общении с духом соблюдать вежливость.
Разговаривать с другими участниками можно исключительно шёпотом.
Перед сеансом не объедаться и не принимать алкоголь.
Не перебивать медиума во время общения с духом.
Когда дух начнёт проявлять активность, ни в коем случае не паниковать.
Мы плотно закрыли все окна, погасили свет и зажгли свечи. Решено было вызывать дух покойного Александра Христофоровича Бенкендорфа, одного из главных приближённых «моего» прадеда — императора Николая I, шефа Отдельного корпуса жандармов и одновременно главного начальника III отделения Собственной Его Величества Канцелярии, выдающего человека во всех вопросах, касающихся следствия. На столе в небольшой изящной рамке стояла фотография покойного, а рядом возлежали, игриво отражая пламя свечей, бриллиантовые знаки к ордену Святого апостола Андрея Первозванного, полученные Бенкендорфом в 1841 году, за три года до его смерти на пароходе «Геркулес», вызванной серьёзной болезнью лёгких. Эту реликвию в наше временное пользование передали пожилые падчерицы Бенкендорфа.
Стол по просьбе Стефана был накрыт чёрной скатертью, сверху разместилась специальная доска для спиритических сеансов, заметно отличающаяся от доски Уиджа размерами и расположением символов, скорее всего её внешний вид был разработан нашим сегодняшним медиумом. Во время сеанса двое представителей моей охраны держали медиума за руки и своими ногами близко касались его ног, как он и велел.
Стефан нагрел свечой внутреннюю часть блюдца и поставил его посередине круга ребром, с небольшим наклоном. Он попросил нас тихо, но чётко повторять фразу: «Дух Александра Бенкендорфа, приди к нам!» до тех пор, пока дух не начнёт себя проявлять. При этом все мы слегка касались блюдца кончиками пальцев.
Я поймал себя на мысли, что всё это действо напоминает мне далёкий пионерский лагерь с его страшилками и незабвенной «панночкой, которую мы хоронить не будем». В этот момент я случайно посмотрел на медиума и мои весёлые воспоминания сменились испугом. Глаза Стефана провалились вглубь глазниц, цвет лица приобрёл мертвецкий синеватый оттенок, волосы медиума стояли дыбом.
Порыв ледяного ветра ворвался в комнату и задул большую часть свечей, лёгкие стуки и шорохи наполнили комнату, я бросил взгляд на Аликс — она была просто на седьмом небе от счастья.
Стефан практически прорычал: «Дух Александра Бенкендорфа, ты здесь?». После этого блюдце под нашими пальцами начало двигаться, мы все помнили, как важно не отрывать от него свои пальцы, чтобы неожиданно не оборвать сеанс. Блюдце немедленно приблизилось к слову: «Да». Скажу откровенно — до этого сеанса у меня всегда были большие сомнения. Мне казалось, что сам медиум водит блюдце, но нет — Стефан так же, как и все мы лишь слегка дотрагивался до него кончиками пальцев, блюдце двигалось само, явно без нашего участия, наши пальцы лишь следовали за ним в попытках продолжать связь с вызванным духом.
— Дух Александра Бенкендорфа, желаешь ли ты идти с нами на дальнейший контакт и ответить на наши вопросы?
Ответ вновь был положительным.
— Дух Александра, помоги нам, ответь — живы ли отец и сын Рокфеллеры после пожара?
— Да, — в третий раз ответил дух.
— Что с ними?
— Похищены.
— Где они сейчас?
— В особняке!
— Адрес?
— Арсенальная набережная, дом девятнадцать, — блюдце так и пыталось сбросить наши пальцы. Такой точности, признаться, я от духа не ожидал, прямо не пришелец из иного мира, а справочное бюро. Можно только себе представить — каким хватом был Александр Христофорович при жизни.
— Кто заказал похищение?
— Нобель, — после секундной паузы ответил дух.
В принципе мы всё выяснили, насущных вопросов больше не было. И вдруг блюдце, как сумасшедшее заскользило по столу, мы еле успевали читать эту «морзянку».
— Николаю привет от настоящего Николая. Смерть не победить!
Внезапно я почувствовал, как чьи-то ледяные руки сначала погладили меня по волосам, потом потрепали мою щёку, а в заключении похлопали по обоим плечам. Сразу после этого что-то большое и тёмное, похожее в полумраке на огромную раненую птицу, упало на наш стол. После этого дух направил блюдце вместе с нашими пальцами к слову «прощай».
— Ты желаешь попрощаться, уважаемый дух, — медиум соблюдал все основополагающие правила спиритического сеанса и после заключительной фразы и ледяных прикосновений духа Александра Хритофоровича я был склонен всячески поддержать его в этом.
Вновь пронёсся порыв ледяного ветра со звуком, очень похожим на протяжный стон, открылась и хлопнула дверь комнаты. Медиум откинулся на спинку стула, лицо его начало розоветь, но похоже, что он, впрочем, как и все мы, испытывал некоторую слабость и подавленность. Каждый из нас отдал духу частицу своей жизненной энергии, а возможно и пару месяцев жизни.
«Огромная раненая птица» на столе оказалась сюртуком медиума, который дух сорвал с него каким-то неведомым способом. Державшие медиума за руки ответственно заявили, что не почувствовали, когда сюртук был снят с него. Логика подсказывала, что такое просто невозможно, и тем не менее это произошло. Признаться, в тот момент я думал о другом — Нобель, как такое возможно? Столыпин и Добржинский уже встали из-за стола и вопросительно смотрели на меня. Я утвердительно кивнул головой — вперёд, господа, на Адмиралтейскую набережную. Они вежливо поклонились и вышли. Следом за ними комнату покинули охранники и фрейлины.