Мы, Николай II
Шрифт:
Примерно к семи утра численность толпы достигла максимума, а после постепенно начала спадать. Женщины уводили засыпающих детей и хорошо захмелевших мужей, полиция увозила с поля особо отличившихся в поглощении спиртных напитков, при входе на поле раздавались последние сувениры.
Я смог, я сумел предотвратить страшную трагедию, всё продумать и организовать. И в этот момент, когда казалось, что всё уже позади, с противоположной стороны поля раздался страшный взрыв и застрекотали выстрелы. Толпа ринулась в нашу сторону, сметая оцепление, вне себя от ужаса. Катастрофы, судя по всему, избежать не удастся. Неведомые магические
Стрелявшие шли цепью. Их задачей не было убивать, они гнали огромное «людское стадо» на нас, стреляя выше голов бегущих. Но люди не понимали того, что происходило за их спиной, они бежали напролом с расширенными от смертельного ужаса глазами. Кто-то падал и напиравшие сзади бежали прямо по нему. К резким звукам выстрелов добавились крики покалеченных.
Столыпин уверенным движением шагнул вперёд, чтобы защитить меня своим телом. Решительности и храбрости этому человеку было не занимать.
Мне показалось, что наша гибель неминуема, но всё-таки заранее принятые меры безопасности дали о себе знать. К нам на помощь спешили мощные полицейские силы. Это почти невероятно, но в последний момент филерам и полицейским удалось построить некое подобие каре и отсечь основные силы бегущих, направив их к одному из оборудованных выходов с поля.
Другая группа, состоящая преимущественно из сотрудников Министерства Императорского двора начала вести стрельбу на поражение по цепи террористов. Цепь начала редеть, и мне стало понятно, кто ею руководит.
— В бородатого не стрелять, — закричал я.
— Не стрелять в бородатого, живым брать гада, — подхватил какой-то очень зычный голос.
— Бородатого живым взять, — истерически взвизгнул кто-то, находившийся в непосредственной близости к бородатому.
И тут я увидел, что этой самый бородач приставляет пистолет к своему виску. Выстрела я не услышал, но на моих глазах его голова превратилась вдруг в страшное кровавое месиво, выстрел снёс часть лица. Остальные организаторы теракта к этому времени уже были мертвы.
— Вот, уважаемый Пётр Аркадьевич, к делу Карповича добавляются новые фигуранты. Практически уверен, что это звенья одной цепи.
— Будем работать, Ваше Величество. Вижу, что скучать на новой должности мне точно не придётся.
Глава 7
ВСЕ МЫСЛИ И ДЕЛА Я ЗНАЮ НАПЕРЕД? НИЧЕГО Я НЕ ЗНАЮ
Внешний вид Петра Аркадьевича Столыпина на следующее утро меня поразил. После того, как мне сообщили, что он не ложился и работал всю ночь, я ожидал увидеть уставшего и не выспавшегося человека, но это был явно исключительный случай. Новый министр был бодр, свеж, выбрит, смело одаривая окружающее пространство довольной улыбкой и приятными нотками одеколона.
— Доброе утро, Пётр Аркадьевич, как Вы себя чувствуете?
— Прекрасно Ваше Величество. У меня неплохие новости. Кажется, нам удалось поймать за хвост тех, кто никак этого не ожидал.
— Рассказывайте, любезный, не томите.
— Застрелившимся бородачом оказался по документам Азеф Евгений Филиппович, а в реальной жизни — Евно Фишелевич, 27 лет, родившийся в местечке Лысково Гродненской губернии в семье бедного портного-еврея. Кроме него в семье было ещё шестеро детей — два брата и четыре сестры. С 1892 года
Азеф — известнейший агент-провокатор, в ближайшем будущем он должен был стать главой боевой организации эсеров (теперь ему занять этот пост по понятным причинам не удастся). Интересное дело — исторические события опять ускорились и начали приобретать какой-то уже совсем непредсказуемый оборот.
— Среди опознанных ещё два интереснейших персонажа — Александр Викторович Савинков, социал-демократ крайне левых взглядов, а также его 18 летний брат Борис, информации о котором у нас нет, скорее всего в силу его возраста.
Голова моя закружилась. Легендарный Борис Савинков, он же в прежней реальности «Б. Н.», Вениамин, Галлей Джемс, Крамер, Ксешинский, Павел Иванович, Роде Леон, Субботин Д. Е., Ток Рене, Томашевич Адольф, Чернецкий Константин убит, не достигнув совершеннолетия. Бред какой-то. А главное — что теперь будет. Брэдбери со своим «Эффектом бабочки» нервно курит в стороне.
— Но самое интересное, — улыбка Петра Аркадьевича стала ещё шире. — И Азефа, и старшего Савинкова в системе полиции курировал один и тот же человек — действительный статский советник, вице-директор Департамента полиции Семякин Георгий Константинович, друг, кстати, Петра Николаевича Дурново, бывшего Директора Департамента полиции, вынужденного уйти в отставку в 1893 году после забавного сексуального скандала. В подчинении Департамента находился «чёрный кабинет», перлюстрировавший переписку граждан. Однажды были перехвачены откровенные письма некой питерской дамы любовнику — бразильскому послу в России. Доложили шефу. Увы — дама одновременно была любовницей и самого Дурново. В приступе ревности он наделал глупостей. Мало что заявился к изменщице, отхлестал по щекам и швырнул ей письма в лицо. Мало что выскочил из квартиры, забыв письма забрать. Он ещё и обыск провёл у бразильца в поисках других посланий. О чём тот не преминул сообщить Вашему батюшке — императору Александру ІІІ: что ж это у вас за нравы в стране — шеф полиции читает чужие письма, избивает любовницу, обшаривает квартиры иностранных дипломатов…
— Занятно, а какое отношение Пётр Николаевич имеет к своему однофамильцу — Ивану Николаевичу Дурново, председателю Комитета министров, которого я заменил на Витте?
— Это сложный вопрос. Прямыми родственниками они не являются, это факт, возможно они даже из двух разных дворянских родов. Один имеет отношение к Костроме, происхождение второго иное, но там практически невозможно разобраться, всё так запутано. Этих Дурново, как прошу прощения, собак нерезаных. Я навёл справки — наши два однофамильца Дурново практически не общаются и отношения между ними весьма натянутые из-за ощутимой разницы во взглядах на жизнь.
— А какое же отношение ко всему этому имеет Карпович?
— Судя по всему, он хороший знакомый Александра Савинкова. И, если допустить, что последний получил откуда-то сверху задание Вас уничтожить, то он вполне мог привлечь для этого дела идейного знакомого, чтобы не рисковать собственной шкурой. А когда не получилось — пошёл в атаку сам.
— Много людей вчера погибло?
— Мы уничтожили дюжину террористов, в организованной ими давке погибло пятеро мирных граждан.
— Да, в любом случае это лучше, чем было изначально.