Мы побелили солнце
Шрифт:
– Дань, ну че ты? – Охапка снова впивается в мое плечо клещами и пытается затащить в квартиру.
А я снова смотрю на его дядю и стараюсь не подниматься взглядом выше обмотанной черным шарфом шеи.
Ладно, плевать, что он укутан, как Марфушенька из "Морозки". Плевать, что в свитере, похожем на мешок картошки, плевать на две штанины-трубы. Но зачем он дома ходит в перчатках?
– Здрассте, – протягиваю, неосознанно ухватившись за дужки очков.
Молчит. Я готовлюсь уже вдохнуть запах ядреного перегара, но чувствую только
Пол у них в квартире сделан под темное дерево, и я радостно упираюсь в него взглядом, пока Охапка волочет меня в комнату.
И дядя – я не вижу, но чувствую – продолжает жечь мою макушку янтарными глазами. До тех пор, пока Охапка не закрывает дверь.
А я все так же смотрю в пол.
– Это твой дядя? – хриплю.
– Ага. Нравится?
– Чего?
– Ну, в смысле, типа как он тебе?
– Это из-за него ты ссыковал домой возвращаться, поэтому вцепился в меня, как блоха в собаку?
Охапка бросает портфель в угол и заваливается на узенькую – я даже не знал, что такие вообще бывают! – кровать. Боязливо поднимаю взгляд. На столе мелькает что-то желтое, и поэтому я спешно перевожу глаза на Охапку.
– Типа, – отвечает. – У меня типа не было выхода. Он бы меня прибил. Так что… короче, типа сорян.
– Он тебя бьет?
Охапка будто случайно опускает взгляд на синяки, пятнающие почти анорексичные запястья.
– Он типа при чужих людях нормальный. А я… кое-что типа накосячил. Думаю: ну все, задница мне, а тут – ты. Другой бы не пошел за мной, про Лазаря все знают!
– Какого еще Лазаря?
Охапка глистом извивается на постели. А я все еще стою у двери, обняв себя покрепче.
– Ну типа дядя мой, Лазарь! – вздыхает Охапка тоном учителя, который объясняет школьнику очевидную для него самого тему. – Потому что Лазарев у него фамилия.
– А у тебя?
– Александров, – он некоторое время думает. Усмехается. – Александров – охапка дров и плов готов!
Издаю невольный смешок. Интересно, любит ли он сырки?
– Так он брат твоей матери?
– Ага. Младший.
Опасливо прохожу вглубь незнакомой комнаты. На кровать не сажусь, потому что либо упаду, либо придавлю Охапке ноги. Вместо этого прислоняюсь к стене.
– А чего он такой странный? – кошусь на дверь.
– А, – Охапка взмахивает рукой, – фотограф он. Фотографы, они же все с приветом.
– У меня отчим – фотограф, и он нормальный.
– Да не ссы мне в уши, компьютерщик он!
– Но и фотиком пользоваться умеет.
– Уметь пользоваться и работать фотографом – типа разные вещи. Только Лазарь людей фоткать не любит. Он знаешь, к чему больше горит?
Из вежливости приподнимаю брови. Охапка придвигается ко мне. Садится в кровати, сложив ноги кузнечиком.
– Типа… как тебе сказать, – замолкает, подыскивая подходящее слово. – Типа фоткать город с крыш высоких домов. И типа чем выше,
– Как подросток? – смеюсь. – Ему сколько лет?
– Дохренища, а до сих пор не вырос. Но это раньше так было, сейчас-то он уже никуда не лазит. Только дома сидит и до меня домогается, – поморщась, сплевывает прямо в стакан на столе, – со своей моралью.
– А деньги откуда берет?
– Типа есть у него заказы. На свадьбы-хренадьбы зовут, но редко. Его услугами даже за низкую цену никто пользоваться не хочет.
– Фоткает плохо?
– А ты типа попробуй попозировать мужику, у которого из пасти алкашкой воняет!
– А откуда клиенты заранее об этом знают?
– Клиенты все знают, они как бабы базарные. Дядя сам на себя работает, поэтому типа его никто и не гонит, но и денег у него нихрена нет.
Хмыкаю. Кутаюсь в кофту.
Плетусь к нему и присаживаюсь рядом на кровать. Потираю переносицу, которая вспотела от очков.
– Ну чего, сценку придумывать будем? – начинаю.
– А… забей. Завтра быстренько типа что-нибудь намутим. Все равно Олегычу хоть какую херню в уши толкни – он хлебнет. Просто побудь тут со мной.
Прищуриваюсь. Покачиваю головой.
– Ты меня сейчас назовешь душнилой, но мне позарез пятерка по химии нужна.
– Нахрена?
– Личный интерес, – отвечаю уклончиво. Хочу уже ходить с нормальным телефоном, а не включать ради соцсетей ноут и не разрисовывать на переменах поля, как дебил.
– Мамка по жопе даст? – гогочет Охапка.
– Ну она же не твой дядя.
Охапка фыркает. Снова заваливается на кровать, спихнув меня с нее ногой, и достает телефон.
А мне что прикажете делать? Сесть и сидеть, пока, видите ли, Лазарь не остынет? Пытаться вывести Охапку на диалог? Встать и уйти?
– Долго я тут еще буду? – играюсь с веревочками капюшона.
– А ты типа куда-то спешишь?
– Типа мне неинтересно тут тебя сторожить, – в тон отвечаю я.
– Да не ссы, не парься, позадротить в тел пока можешь… Я ж тебе шоколадку обещал! – он соскакивает с кровати, ковыляет странно изогнутыми ногами до книжного шкафа и вытягивает запрятанную между увесистыми словарями плитку.
Желтую. Плитку "Аленки".
Сжимаю губы и резко отворачиваюсь, чуть не свалившись с кровати. Покрываюсь неприятными мурашками. Ну почему из всех шоколадок ты выбрал именно эту, а?!
– Не хочу. Забери, – командую, поразившись ледяному тону.
– Да че ты скромника врубаешь? Бери, я ж типа обещал, а обещания типа всегда выполняю!
– А мы химией вроде не занимались.
– Но ты же все равно пришел! Да на!
– Только если ты прямо сейчас отведешь меня домой, – приказываю, а задним умом понимаю: ну и дурак. За шоколадку еще и условия требую, вообще красиво!