Мы родились и жили на Урале–реке...
Шрифт:
недалеко от нас сверстник старшего сына летчик Виктор. К родителям “на
несколько минут забежал” старый приятель Грини - моряк Борис. Глядя на
него, мама вновь вспомнила сына и опять не сдержала слезы... ...Ночью
раздавались радостные крики и пьяные возгласы: родственники и друзья
отмечали возвращение фронтовиков. Около Кзыл - Тана, не обращая
внимания на ночную прохладу и ветер, постоянно толпились группы ребят
и девушек. Иногда вспыхивали шумные скандалы
молодые люди “возвращались” в полузабытое прошлое...Молодые
фронтовики выражали свое недовольство “прохладной” встречей на
родине. И пытались “восстановить справедливость” в бесконечных спорах
и коротких “стычках” со сверстниками, которые “отсиживались” в тылу и
“прикрывались” работой на военных заводах” - в то время, как они
“проливали кровь на фронте”. В ответ на обвинения рабочие справедливо
говорили о сложностях и трудностях жизни в городе, о строгих
требованиях к их “продукции”, холоде в цеху и пр.
Через пять - десять минут споры между молодыми людьми
прекращались. На разбитые носы и сломанные пальцы никто уже не
обращал внимания: ”...все это - ерунда и мелочь по сравнению с тем, что
все пережили в военные годы...” Конечно, парни и девушки были правы,
208
но никто из них еще не знал, какие новые, нелегкие проблемы поставит
перед ними мирная жизнь..
“Стражи порядка”, дежурившие рядом с кино - театром , не
вмешивались в жаркие разговоры - конфликты. Наверное, опасались, что
во время драки “нечаянный” удар достанется не только спорщикам, но и
им....
2
Жизнь после войны, бесспорно, должна была измениться.
Чувствовалось приближение нового. Но вряд ли кто- то решился сказать,
каким оно может быть. Уральцы, как и все советские люди, надеялись, что
их будущее станет обязательно светлым и счастливым.. ..
Время действовало на них успокаивающе. Уставшие от войны люди
верили, что “больше ее никогда не будет”, трагические испытания
недавних лет не повторятся и наступит - наконец - то !..- нормальная,
мирная жизнь. Но тысячи матерей и жен в городе и области не могли
жить спокойно: они еще не встретили своих сынов и мужей: “...Где они?..
Почему их не отпускают домой?.. Ведь уже мир...” В военкомате, куда
женщины не раз заходили, их привычно успокаивали: ”... Не приехал
сегодня?. Значит, прикатит завтра... Не бывает так, чтобы человек прошел
всю войну, а потом с ним что - то случилось...” Однако дежурный офицер
серьезно ошибался: почтальоны еще долго будут приносить “похоронки”
в
....Известие о войне с японцами с особой тревогой встретила сестра...
Она, как многие уралки, после 9-го мая старалась убедить себя в том ,что
все ее страхи остались в прошлом, что Ваня скоро обязательно возвратится
домой, - живым и здоровым: ведь он служит далеко от войны. В тех краях
ничего страшного не происходило...И вдруг прозвучало неожиданное,
бьющее острой болью в сердце и душу известие...
Шура узнала о войне на Дальнем Востоке неожиданно, случайно. Я
возвращался на бахчу...Вместе со мной после дневной смены отправилась
(по просьбе отца) . сестра. Она должна была осмотреть весь участок, кое -
что собрать и утром следующего дня возвратиться домой... Мы подходили
к Широкой лощине, когда нас догнал подросток на велосипеде.
Остановился рядом... Наверное, хотел поговорить со случайно
встреченными “путешественниками” Неожиданно спросил: ”Слышали?..
Новая война началась...” Шура возмутилась услышанным: “ Брось
болтать... Какая- такая война?.. Она давно кончилась...С кем теперь - то
воевать?..” Мальчишка почему - то радостно ответил: ”Как с кем ? С
японцами... На Дальнем Востоке..” Сестра не знала, как понимать слова
209
юного “спортсмена”: ”Что это?.. Злая выдумка?.. Или страшная правда?..”
Чтобы проверить сказанное мальчишкой и успокоить себя, решила не
оставаться на бахче. В середине ночи, удивив отца и испугав маму,
возвратилась домой. Быстро включила радио, прослушала известия - и
сразу сникла, притихла и не стала отвечать на вопросы родителей...
В дом возвратилось давящее душу беспокойство, болезненное,
молчаливое ожидание.. Но отец не позволил дочери жить лишь
печальными мыслями о муже...Надо было по - прежнему работать,
заботиться о маленькой дочке и “хлебе насущном”. Впрочем, и сам наш
родитель, привыкший всегда работать “вдвоем” (вместе с Сивым),
чувствовал себя не совсем уверенно, когда нужно было делать что - то
трудное: “Теперь как без рук, ничего толком не сделаешь...”
Ему пришлось заниматься тем, к чему “не приучен с ранних пор”:
договариваться с незнакомыми водителями грузовых машин и с возчиками
из Новенького или Подстепного, чтобы привезти домой сено, картошку и
бревна и платить им за “добровольные услуги”.. Конечно, и раньше отцу
не раз приходилось спорить и договариваться с “полещиками, колхозными
бригадирами и товарищами по артели. Но тогда он чувствовал себя более