Мы родом из СССР. Книга 2. В радостях и тревогах…
Шрифт:
Я назвал В. Е. Семичастного. Того самого. После освобождения от должности Председателя КГБ СССР он много лет работал заместителем Председателя Совета Министров Украины по культуре. Но очень хотел вернуться в Москву. Долго не находилось для него должности, которая была бы приемлема для него. В конце концов, предложили пост первого заместителя Председателя Всесоюзного Общества «Знание».
В ЦК КПСС и в Обществе «Знание» вручил справку о проделанной нами работе. Конечно, это формальная сторона. Но главное, постарался максимально возможно рассказать о той тревоге, которая передалась мне от партийных работников Болгарской Компартии и ученых в связи с нарастанием антикоммунистических
В ответ я услышал: «Нам это известно. Но повлиять на изменение ситуации к лучшему руководство КПСС не считает возможным. Это было бы расценено как вмешательство во внутренние дела других стран…»
Тот курс, который определил и проводил Горбачев, исключал те методы влияния и помощи братским компартиям и социалистическим странам, которые совсем недавно считались интернациональным долгом.
Такова вот складывалась реальность…
Ко времени нашего возвращения в Москву, в «Правде» и в других газетах были опубликованы первомайские призывы ЦК КПСС. Познакомившись с ними, я еще больше встревожился. То, о чем с большим беспокойством говорили болгарские товарищи по поводу проводимой Горбачевым внешней и внутренней политики, получало подтверждение. Это было очень трудно понять и дать верные оценки.
О поездке в Народную Республику Болгарию – единственную зарубежную страну, в которой побывал за свою жизнь, я написал не только отчет, но и статью, опубликованную в декабрьском номере бюллетеня Общества «Знание» «Знания – народу» за 1987 год.
В те дни я жил с нарастающим беспокойством, которое родилось в Болгарии и усиливалось с каждым днём, в связи с ростом антисоциалистических настроений не только в других европейских странах социализма, но и в нашей стране.
Я часто вспоминал увиденное и услышанное во время поездки в Болгарию. Тревожное предвидение болгарских коммунистов оправдывалось развитием политической обстановки и в Советском Союзе.
Размышляя о реалиях, в которых оказалось мировое коммунистическое движение, европейские страны социализма, которые всё опаснее становились и в нашей стране, отвечал сам себе: «Надо стоять как на Шипке»…
Но даже в опасные реалии, ставшие очевидными, верить не хотелось. Преобладали настроения, что наша партия, наш народ никому не позволят сломать всё, что было с колоссальными усилиями, героическим, самоотверженным трудом и борьбой, самопожертвованием создано за семьдесят лет Советской власти, прошедших со времени Великой Октябрьской социалистической революции. Неужели не устоим? Не может этого быть. Быть этого не может…
Такие ответы я давал сам себе и отстаивал в каждом своём выступлении в каждой аудитории. Но развитие событий шло не по моему желанию, не по желанию убежденных коммунистов и сторонников социализма, а по сценариям других «режиссеров», в руках которых находилась реальная власть, и они использовали её для достижения своих целей.
В начале ноября того же, 1987 года, состоялся очередной Пленум ЦК КПСС, а вслед – юбилейное, торжественное заседание, посвященное 70-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Пленум ЦК и доклад генсека Горбачева на торжественном заседании не только не принесли успокоения, а еще больше обострили ситуацию в партии и в стране.
Антикоммунизм, антисоциалистические настроения получили в эти юбилейные дни основательную подпитку стараниями самого
Окрыленные этим, со всех щелей вылезли на поверхность все недруги социализма, все инакомыслящие и откровенные враги советского строя. Их окрыляли и вдохновляли и политический курс самого Горбачева, и всемерная поддержка этого курса мировым антикоммунизмом.
Надо было отказываться от благодушия и переходить к активному противодействию.
Противников горбачевского курса было много, но они были разобщены, и объединить их было не просто, ибо их в одночасье объявили бы консерваторами, противниками курса на демократизацию самой КПСС и социалистического государства. К тому же, в КПСС и в советской стране всегда господствовал верноподданнический принцип, слепого преклонения перед высшей партийной властью, перед её вождями. Снова вспоминается принцип, который еще на рубеже 20-30-х годов саркастически изобличил величайший поэт советской эпохи В. В. Маяковский:
Циркуляр прочел и жди… Нам с тобою думать неча, — Если думают вожди.В такой атмосфере любое выступление против курса генсека незамедлительно было бы оценено как антипартийное и подвергнуто самым суровым карательным мерам.
Перед глазами была судьба многих соратников И. В. Сталина, не согласившихся с политическим курсом новоявленного вождя КПСС Н. С. Хрущева. Все они были обвинены в антипартийной деятельности, в сопротивлении курсу на преодоление последствий культа личности Сталина, объявлены противниками восстановления ленинских норм партийной жизни. А ведь речь шла о таких выдающихся, заслуженных деятелях партии и советского государства, как В. М. Молотов и его соратники, многие десятилетия честно служившие революции и социалистическому строительству в СССР.
Такая же судьба была уготована всем, кто решился подвергнуть критике или высказать замечания даже в самом узком кругу членов Политбюро и секретарей ЦК КПСС, в адрес преемника Хрущева на высшем партийном посту Л. И. Брежнева, вознесенного его ближайшими соратниками, дружками-приятелями и подхалимами на вершину святости, непогрешимости, вседозволенности, самовозвеличения. Против таких «критиков» немедленно принимались самые суровые, несправедливые меры. Такая участь постигла Председателя Президиума Верховного Совета СССР Н. В. Подгорного, недавнего ближайшего соратника Брежнева по устранению Хрущева. В опале оказался также Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин, выдающийся партийный и государственный деятель сталинской эпохи с довоенных лет, многие другие.
Как показало ближайшее время, Горбачев, под предлогом обновления и омоложения высшего партийного руководства, тоже беспощадно изгонял из Политбюро и ЦК КПСС всех, кто высказывал сомнения в правильности его губительного курса, его пресловутой «перестройки», направленной на ликвидацию социалистического строя под фальшивым словоблудием о необходимости демократизации КПСС, строительства «гуманного, демократического социализма».
Меры борьбы вождей и их ближайших соратников – беспринципных карьеристов, подхалимов и соглашателей с «оппозиционерами», не согласными с действиями генсека, были хорошо известны в партии и «отрезвляли» горячие головы, погашали не только критические выступления, но даже мысли о несогласии с вождем – высшим лицом в партии и в государстве. Такова была реальность…