Мы родом из СССР. Книга 2. В радостях и тревогах…
Шрифт:
Безусловно, лидеру необходимы помощники и советники с академическим мышлением, более того, они незаменимы. Однако как в искусстве, так и в политике все дело в пропорциях. Горбачева явно уже осенил ореол „просвещенного монарха“, и он хотел находиться в окружении академиков». (Е. К. Лигачев. «Предостережение». М. 1999, с. 126–127).
…Журнал «Огонек» многие годы был одним из самых популярных советских журналов. Но в горбачевское время он стал ультрарадикальным. Это произошло после назначения по предложению идеологического отдела ЦК главным редактором журнала В. Коротича. В «Огоньке» потоком пошли экстремистские,
Тем же курсом пошли газеты «Аргументы и факты», «Московские новости», «Московский комсомолец», «Литературная газета», а впоследствии – «Известия», другие массовые издания.
Становилось очевидным, что под влиянием Яковлева усилился процесс размежевания газет и журналов по идеологическим позициям. У КПСС, сторонников социализма в стране все меньше оставалось СМИ, твердо отстаивавших социалистические позиции. Это произошло тогда, когда Горбачев и Яковлев, по определению Е. К. Лигачева, «взяли прессу на себя».
«Экстремистская пресса, – пишет Е. К. Лигачев, – продолжала свою разрушительную работу, наращивая крен в сторону негативных публикаций, круша всё и вся в отечественной истории…
Отчетливо выявилась определяющая роль СМИ в дестабилизации положения в Прибалтике. В Литве, Латвии и Эстонии народно-фронтовская печать стала тараном, с помощью которого расшатывались устои социализма и союзного государства.
Всё чаще звучали предостережения, что Прибалтика, и, в частности Литва, служат своего рода полигоном, на котором испытывают радикальные, разрушительные модели. К сожалению, Политбюро в целом не прислушалось к этим тревожным предостережениям…» (Е. К. Лигачев. «Предостережение». М. 1999, с. 129–130).
В начале 1986 года в печати стали появляться материалы с критическим разносом ряда партийных организаций и лиц. В них содержался не столько критический анализ, объективный разбор проблем, предложений как исправить положение, сколько стремление «размазать» виновников. Так «демократизировалась» пресса, – замечает В. И. Воротников.
Основой для такой её «демократизации» служили горбачевские «перестроечные» лозунги: «больше демократии – больше социализма», «больше гласности и плюрализма» и т. п.
О том, как быстро набирал силу антикоммунизм внутри советской страны в условиях горбачевско-яковлевского перестроечного курса, хорошо видно на примере съезда кинематографистов, состоявшегося 13–15 мая 1986 года.
В. И. Воротников в своем дневнике записал следующее:
«Начало съезда было довольно спокойным, острым, критичным, но без перехлестов. Но уже вечером в первый день работы съезда и на следующий день разгорелись страсти. Был поставлен вопрос об изменении организационных форм кинематографа, о материальной и творческой самостоятельности киностудий. Ряд представителей так называемой „демократической“ интеллигенции резко выступили против идеологии и практики социализма в Советском Союзе, против руководящей роли КПСС. Это было начало конфронтации деятелей культуры с правящей партией.
Съезд шел три дня. Руководителем
Росту антикоммунистических, антисоциалистических настроений в советском обществе в решающей мере способствовали горбачевско-яковлевские ориентиры и рекомендации. Достаточно вспомнить «установку», высказанную Горбачевым о рамках демократии, свободы слова и гласности: «разрешено всё, что не запрещено законом».
24 сентября 1986 года на заседании Политбюро ЦК обсуждался вопрос «Об актуальных проблемах перестройки». Горбачев сказал: «Политика ЦК народом поддержана. Она обесценивается на уровне „штабов“, как хозяйственных, так и партийных, советских…» Вся антикоммунистическая рать восприняла это как команду: «бить по штабам!»
Началась омерзительная травля, дискриминация, отвратительное очернительство, погромное шельмование партийных комитетов, в особенности городских и районных, областных и краевых.
Вот еще один пассаж Горбачева с того заседания: «Противники перестройки объединились в крике, чтобы дискредитировать, опорочить наши дела, есть неудовлетворенность в народе. Конечно, дело не в политической оппозиции, ее у нас нет, а дело в консерватизме, косности мышления».
Горбачев видит опасность проводимой перестройки не в разрушительных действиях СМИ, набравших свою силу, всемерно поощряемых и поддерживаемых Яковлевым, а в «консерватизме» людей, забивших тревогу за судьбу КПСС, страны, социализма.
«Настоящий разнос устроил Генеральный секретарь на том заседании Политбюро. Эмоционально, с нажимом, угрозами… Теперь метод накачки стал для него системой», – записал в своем дневнике В. И. Воротников.
Горбачев вдохновлял не только доморощенных антикоммунистов, но и их зарубежных наставников. Уже за повесткой дня он заявил: «О радиопередачах Би-Би-Си, голоса Америки и других. Надо прекратить глушение. Это прямо относится к третьей корзине Хельсинки. Возражений нет» – не спрашивает, а категорически резюмирует генсек. (В. И. Воротников. «А было это так…» Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС. М. 2003, с. 129, 130).
Впрочем, можно было бы спокойно отнестись к прекращению глушения антикоммунистических, антисоветских голосов. Ведь «запретный плод слаще». Это подтверждено реальностью многих лет и десятилетий глушения в СССР многоликих зарубежных голосов, которое сопровождалось гулявшей по стране прибауткой: «Есть забава на Руси ночью слушать Би-Би-Си».
Зарубежные голоса сделали свое подлое дело. Они не только взрастили диссидентов, но и посеяли сомнения у многих советских людей, слушавших их: так ли уж хорош социализм и плох капитализм?