Мы все актеры
Шрифт:
ТО САМОЕ КОТОРОЕ: Мое место… мой прибор… сто пудов. Их обуревают страсти – я холодно. Они верны себе – я готово к изменениям. Я многовариантно… глюкоустойчиво… без понтов!
Входит Ноутбук.
НОУТБУК (к Тому самому которому): Было весьма любезно с их стороны позвать меня к столу… редко когда перепадут такие деликатесы… собственно, я не знал о дне рожденья Петра Мартыныча… приперся без подарка… ах, как стыдно… но я сочинил ему стихи!
Входит дед.
ДЕД (к Тому самому которому): Откуда? какими судьбами?
ТО
ДЕД: Ну ладно… всё повально виртуально… и черт с тобой… сиди, коли сидишь.
Входят Наталья Николавна с парижаночкой.
ДАМЫ (в один голос): Вот и двенадцатое!
Двенадцатое придвигает к себе салатницу и начинает трескать, даже не накладывая в тарелку.
ДАМЫ: О-о!
ДЕД: Терпите! это наше будущее.
Входит Пломбум. То самое которое перестает трескать, сидит тихо, мигает зелеными глазами.
ПЛОМБУМ: Петр Мартыныч, Вы не видали Ксюшу-Арсюшу?
ПОЛ НЬЮМЕН (появляется в середине этой фразы): Молодо-зелено, погулять велено. Старое старится, молодое растет.
ТО САМОЕ КОТОРОЕ: Пять секунд до их появления.
Входят Ксюша со Стивенсоном, держа с двух сторон корзинку весенних сморчков.
ДАМЫ: Где? где?
КСЮША СО СТИВЕНСОНОМ (хором): В березняке.
Дамы подхватываются.
ДЕД: Стоять! плевать на сморчки! собрались юбилеить – так юбилейте.
Ксюша со Стивенсоном ставят перед дедом наземь корзинку и целуют его в обе щёки. Дед милостиво поднимает корзину, отдает Наталье Николавне.
ДЕД: Спасибо, дети.
НОУТБУК: Собственно, я… я хотел… я сочинил к Вашему юбилею… не длинно… четыре строфы…
ДЕД (рявкает): Отставить! не переношу стихов на случай! (Ноутбук пятится к флигелю.) Нет, сами Вы, сделайте одолжение, садитесь, будьте дорогим гостем! Только без стихов.
Гладит Ноутбука по спине, он бесстрашно садится рядом с Тем самым которым. Ксюша со Стивенсоном подсаживаются к Ноутбуку, Пломбум еще стоит. Входит мадам Сеннова с сыном. Сеннов-Арсеньев ладит сесть возле Стивенсона, тот его отпихивает. Сеннов-Арсеньев садится напротив, ест друга глазами.
СТИВЕНСОН: Садись, Пломбир.
Усаживает отца рядом с собой. Вбегает щенок, вертится у ног деда. Дед приветливо дает ему со стола кусочек ветчины, щенок ест. Входит мадам Смородинская.
МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ (тыча в Того самого которого): Что это? как это? почему?
ДЕД (садясь в другом торце стола): Глюки компьютерной цивилизации… приходится терпеть.
То самое которое, ободренное сим словом, берет откупоренную Полом Ньюменом бутылку вина, достает из кармана воронку, деловито заливает вино в пасть. Пол Ньюмен садится по правую руку от отца, Наталья Николавна по левую, парижаночка рядом с ней. Мадам Смородинская, не имея выбора, с опаскою села между сыном и Тем самым которым. Итак, сидят за столом в следующем порядке:
Ноутбук Ксюша
То самое которое Дед
мадам мадам Сеннов- парижаночка Наталья Николавна Смородинская Сеннова Арсеньев
ОБЩИЙ НЕСВЯЗНЫЙ ХОР: Попробуйте… положите себе… Вам какого? благодарю Вас… хватит…
СЕННОВ-АРСЕНЬЕВ (подняв глаза от тарелки, громким фальцетом): Стивенсон! что у тебя на голове?
СТИВЕНСОН (ощ упывает себя): Надеюсь, не рога?
Все поворачиваются к Стивенсону – на голове у него проросло раскидистое дерево.
ПЛОМБУМ (заикаясь): Э-это хороший знак! У тебя в голове всё выстроилось…
СЕННОВ-АРСЕНЬЕВ (шепотом, в наступившей тишине): Куда ты, Стивенсон, уходишь?
НЕСВЯЗНЫЙ ХОР (вступает с новой силой): За хозяина… светлых мыслей… семейного счастья… крепкого здоровья… душевного покоя…
Солнце быстро пробегает остаток пути до той точки, где ему положено нырнуть за горизонт. Иные блюда уж исчезли со стола, как по мановению жезла. Сидевшие за столом по одному, будто в «Прощальной симфонии» Гайдна, уходят со сцены, произнося с ничтожной вариацией и различной интонацией одну и ту же фразу.
УХОДЯЩИЕ: Надеюсь присутствовать на Вашем (твоем) столетнем юбилее.
Остаются юбиляр с женою и То самое которое.
НАТАЛЬЯ НИКОЛАВНА (мужу, не обращая вниманья на монстра): Устал? сейчас принесу снотворное.
Уходит. То самое которое зевает квадратной пастью.
ДЕД (к нему): Да, устал… необратимо. Долголетие обременительно… буду рад сдать дежурство…. мечтаю о правнуке… хочу утешиться обновленьем жизни.
То самое которое складывается и лезет в компьютер. Входит Пол Ньюмен.
ПОЛ НЬЮМЕН: Заберу ее с собой… безумие заразительно… сынок тоже поехал… не семья а Бирнамский лес на марше!
ДЕД: Забери… если сумеешь накинуть уздечку.
Появляется Наталья Николавна со стаканом шипучки. Дед пьет и уходит с женой, опираясь на ее плечо. Входит Ксюша.
ПОЛ НЬЮМЕН: Пошли, крошка, на воздух, из этого дома престарелых… как пить дать свихнешься!
КСЮША: Ты не моложе его, отец… на тебя лезут молодежные джинсы? ну и что? есть чем гордиться…
ПОЛ НЬЮМЕН: Люди не изменились со времен Эсхила и Софокла! Признай то, что есть! я требую!
КСЮША: Пломбир – пришелец из совершенных миров… сто пудов… просто он немножко замаскировался… таковы правила сказок. Наши табу мне нравятся… коллективный крепкий зарок…
ПОЛ НЬЮМЕН: А твой пасынок? Ипполит? как всё это будет?
КСЮША: Это будет второй Пломбир… просто он еще не вылупился.
ПОЛ НЬЮМЕН: Сломаешься.
КСЮША: Пусть.
ПОЛ НЬЮМЕН: Хочешь быть несчастной?
КСЮША: Мое полное право.
Между Полом Ньюменом и Ксюшей начинают проскакивать искры. Снова пахнет горелым трансформатором. Входит мадам Сеннова. Пол Ньюмен смывается с истинно молодой прытью.