Мятеж Рогоносцев
Шрифт:
Я не привыкла сидеть без дела и, понемногу стала помогать укладывать провизию к зиме. Слуги сначала на меня косились, но коль скоро донна Изабелла ни разу не выразила своего неудовольствия, они постепенно привыкли ко мне.
Первое время я оставалась по вечерам в своей комнате с Жанной, заплетала ей косы на ночь и укладывала спать. Потом к нам стал заглядывать Фернандо, и донна Изабелла сказала, что мне лучше приходить вечером в большую залу. Видимо она не хотела, чтобы ее сын проводил со мной много времени.
Она была не многословна, спокойна, говорила тихим голосом. Тем не менее, в замке ее приказания исполнялись беспрекословно. Я ни разу не видела, чтобы она в чем-то перечила мужу, во всяком случае, на людях. Если
После того разговора, дон Алонсо меня вообще перестал замечать. Да и мне тоже не хотелось с ним сталкиваться. После того, что я ему высказала, моя злость как-то схлынула. Я словно увидела всю свою жизнь чужими глазами и ужаснулась — неужели все и правда выглядит так? Теперь я ждала, что предпримет король, чтобы развязать узел, который он так мастерски завязал полгода назад.
Так прошла осень. Снег выпал рано, в середине октября. За неделю до этого дон Алонсо уехал с отрядом своих людей. А под рождество они вернулись, привезя с собой связанного по рукам и ногам монаха, того самого, который под присягой клялся, что обвенчал меня с доном Алонсо. Куда его поместили, я не знала, но в том, что, в конце концов, он заговорит, можно было не сомневаться.
Перед рождеством в ворота замка постучались Жак с женой. Они ехали в Луэстра-Чум, и Жак решил попытаться узнать, что со мной. Мне позволили с ними повидаться. Жак рассказал, что отец подал жалобу в церковный суд на дона Алонсо, за то, что тот продолжает сожительствовать с двумя женщинами, несмотря на вынесенное церковью решение. Теперь такая жалоба была только на руку дону Алонсо, но я не стала рассказывать об этом. Что толку? Я спросила, где сейчас король, и по взгляду, которым обменялись брат с невесткой, поняла, что его величество будет встречать Рождество куда как веселее нас и в куда более приятной компании.
После визита Жака нас с Жанной вновь отправили на мельницу. Послужило ли причиной тому, опасение, что теперь точно известно наше местонахождение, или причиной было недовольство донны Изабеллы дружбой между Фернандо и Жанной, или у дона Алонсо были какие-то другие соображения — можно было только догадываться.
Рождественскую ночь мы с Жанной встретили в мельничьей башне. Старик-мельник и его жена были нам рады, присутствие ребенка скрасило им Рождество, а уж я вместе с ними не дала Жанне скучать.
А через пару дней после Рождество на мельнице стало непривычно многолюдно. Большая повозка привезла из замка женщин и детей, тепло укутанных и напуганных. Оказалось, что в замке разразилась красная болезнь — в наших краях ее называли краснянкой, из-за того, что больной весь покрывался красными пятнами и задыхался от сильного жара. Первыми свалились в беспамятстве монах в подвале и один из стражников. Никто не успел понять, что это за болезнь, как следом заболел старик-привратник и его маленький внук. Среди тех, кто заболел, были и донна Изабелла с Фернандо. Я знала об этой болезни не понаслышке. В Ла Курятнике от нее умерло много народу весной за год до того, как я вышла замуж за Филиппа. Испугавшись за Жанну, я запретила ей выходить из комнаты. Но, слава богу, прошло несколько дней, и стало ясно, что в башне все здоровы. Мельник и его жена говорили, что рады компании, но болезнь всех напугала, у многих в замке остались родные, и они не могли не думать о том, что с ними. Когда на мельницу из замка привезли запас провизии, женщины бросились расспрашивать возницу. Тот сказал, что за прошедшие дни умер стражник. Уж и не знаю, как я на такое решилась, но только я попросила женщин присмотреть за Жанной, а сама уговорила возницу взять меня с собой в замок.
Моего
Умер внук привратника, потом — монах, которого на время болезни положили со всеми. Больных было много, и те, кто помогал их выхаживать, сами заболевали, как Хосефа. Я знала, что в этой болезни наступает кризис, после которого человек начинает выздоравливать, но пока ни один из больных не пережил кризиса. Я пыталась, как могла продлить борьбу, удержать жизнь в теле больного, но силы были не равны, и те, чей организм был слабее, умирали. Самую тяжелую часть работы по уходу за больными взял на себя Бернардо — один из воинов дона Алонсо. Он помогал поднимать их, чтобы сменить постель и одежду, он же с двумя другими мужчинами уносил их уже мертвые тела. Донья Хуана, я и другие женщины днем и ночью не отходили от постелей больных, поили их, кормили, обтирали, как могли, пытались облегчить их мучения. Снег все шел, и беспросветное небо добавляло тревоги.
Донна Изабелла, как и несколько человек до нее, умерла на рассвете. Все дни, пока ее бессознательное тело боролось с жаром, мне казалось, что своей заботой о ней и ее сыне, о других, я частично искупаю свою вину. Потому что я чувствовала себя виноватой. Перед ней и ее ребенком. Наблюдая за каждодневной жизнью замка, я постепенно, изо дня в день, прониклась симпатией к этой женщине. В отличие от других жертв болезни, чьи тела полив известью, складывали в общий склеп, не имея возможности похоронить их в промерзшей земле, ее тело Хорхе, капитан стражников, заменявший хозяина замка, оставил нетронутым, велев перенести его в отдельную залу до возвращения дона Алонсо. На постели, с которой унесли мертвое тело, осталось темнеть большое кровавое пятно. Вид этого пятна и утвердительный кивок Хосефы подтвердили мои догадки относительно того, почему болезнь у донны Изабеллы протекала так тяжело и так быстро — она была беременна.
А потом случилось маленькое чудо. По-иному мы все сейчас это назвать не могли: одна из больных девушек, Анита, пережила кризис. Это означало, что болезнь можно победить, что у многих еще есть шанс выжить. Но, ослабляя надежды, рядом умер оруженосец.
Но больше всего я боялась за Фернандо. Его маленькое тельце болезнь изнуряла, он тяжело метался в бреду, и тонким слабым голосом звал маму. Вместе с донной Изабеллой ушла в небытие одна маленькая, так и не начавшаяся жизнь. И вот теперь Фернандо был на волосок от смерти. По ночам, дежуря у его постели, я беззвучно молилась о том, чтобы Господь сохранил ему жизнь.
Дон Алонсо вернулся, он привез с собой лекаря. Они вместе зашли в комнату Фернандо. Лекарь осмотрел мальчика. То, что мы делали, пытаясь сбить жар, он одобрил, и попросил показать остальных больных. Я провела его в нижнюю залу. Он осмотрел все, потом спросил, где размещаются здоровые обитатели замка. Он велел разграничить больничные покои и покои для здоровых. С больными нужно было оставить лишь несколько человек для ухода, желательно тех же, что и сейчас. Следовало разделить провизию, и сделать так, чтобы две половины замка не могли общаться друг с другом. Донья Хуана занялась этим, а я осталась с больными.